Покидая Россию в ноябре 1920-го года с Русской Армией генерала П.Н. Врангеля, белые казаки не знали, как сложится их жизнь на чужбине. Но те, у кого был врожденный артистический дар, нашли себя в индустрии развлечений, изумляя западную публику и кинопродюсеров своей кавалерийской удалью.
Революция и Гражданская война изгнали из России людей всех сословий. Массовый исход казачества стал началом долгих скитаний по всем континентам, от Болгарии до Южной Африки, от Аргентины до Филиппин. Некоторые сумели вписаться в западный шоу-бизнес. Самый известный пример – хор донских казаков под управлением Сергея Жарова.
Он был создан в Турции в 1921 году, несколько раз переезжал из страны в страну, пока не оказался в США. В 1966 году хор участвовал в записи увертюры Петра Чайковского «1812 год» с Берлинским Филармоническим Оркестром под управлением Герберта фон Караяна. Слова добавил Игорь Букетов – американский дирижёр и сын русского священника. Текст этот называется «Тропарь Кресту и Молитва за Отечество».
Белые казаки оставили яркий след и в истории Голливуда.
Джигитовка была популярной формой развлечения и спорта в казачьих общинах Российской Империи до 1917 года. Казаки демонстрировали свои таланты по праздникам и во время воинских состязаний. Впервые казаки появились на экране в фильмах братьев Пате. Наиболее знаковым стал хроникальный фильм “Донские казаки”, выпущенный в 1907 году, за год до знаменитого фильма “Понизовая вольница” Александра Дранкова. Этот фильм пользовался популярностью, потому что казаки могли выполнять различные акробатические трюки. Джигитовка была одним из обязательных элементов обучения воина-казака, распространённой во всех казачьих войсках. А затем, когда в эмиграции многие оказались без средств к существованию, казаки начали зарабатывать на жизнь выступлениями.
Полковник Кубанского Войска Федор Елисеев писал о казачьей джигитовке так: "Казачья джигитовка – это красочный полёт, это шедевр умения владеть конём без повода, слиться с ним воедино и представить с ним высший культ верховой акробатики. Работа ценится только на полном карьере лошади, когда она более опасна, но зато – более эффектна”.
После революции большинство казаков не признали советский режим, и во время Гражданской войны сражались в рядах Белой Армии. В 1920-1921 годах около 100 тысяч казаков оказались в изгнании. Сначала в Турции, затем в Болгарии и Королевстве Сербов, Словенцев и Хорватов, а затем уже в Западной Европе, Австралии и Америке.
В поисках заработка многие из них занимались строительством дорог и туннелей, добычей полезных ископаемых, служили во Французском Легионе.
Некоторые создавали труппы и давали представления в кабаре и ресторанах, объединялись и показывали конные спектакли, принимали участие в цирковых шоу. Таких трупп было большое количество. В период с 1920-х по 1960-е годы по странам Европы, Азии, Северной и Южной Америки (в Аргентине - группа братьев Шуриных) гастролировали десятки групп казаков-джигитов.
Наиболее известными были группы полковника Кубанского Войска Фёдора Елисеева, кубанского казака Гавриила Солодухина, группы донских казаков под руководством подхорунжего Пахомова, есаула Юркова и другие.
Некоторые даже успели сняться в кино, в основном в вестернах, где они играли ковбоев и индейцев.
В основном казачьи части эвакуировались в составе белых войск, но бывало и по-другому. Командующий 2-й Кубанской дивизией полковник Фёдор Елисеев был взят в плен под Сочи в апреле 1920 года, содержался в лагере в Екатеринбурге, бежал оттуда и нелегально перешёл финскую границу.
20-летнего Гавриила Солодухина в 1920 году мобилизовали в Красную Армию и направили в Кронштадт. Во время Кронштадского восстания часть казаков, в том числе Солодухин, перешли на сторону восставших и после разгрома восстания вместе с ними ушли в Финляндию. Поселились своей станицей и зарабатывали на хлеб физическим трудом. Из этой большой группы 50 человек получили разрешение эмигрировать во Францию. Казаков направили на тяжелые физические работы: сначала на химический завод, потом на вагоностроительный...
Тем временем белому генералу Андрею Григорьевичу Шкуро, (после Второй Мировой войны казнённого Сталиным в Москве), обосновавшемуся в Париже, пришло в голову организовать казачье шоу. Он нашёл спонсора и собрал труппу казаков-артистов.
В апреле 1925 года эта труппа дала серию представлений на велодроме "Буффало" в пригороде Парижа. По воспоминаниям самих казаков, трибуны, вмещающие 20 тысяч зрителей, были заполнены до отказа. Шоу открывалось парадом, за ним следовали выступления певцов и танцоров и, наконец, гвоздь программы – джигитовка.
Казачья труппа совершила турне по городам Франции. В Ницце контракт закончился. Казаки продали лошадей и разбрелись кто куда.
Солодухин пошёл работать в кабаре – он лихо танцевал лезгинку. Но работа эта была ему не по душе. Вот что он пишет в своей книге “Жизнь и судьба одного казака” (Нью Йорк, 1962): "Сколько я тогда перенёс там стыда! Бывало, станцую лезгинку с кинжалами, а меня зовут к столику. Жмут мне руку... Благодарят за танец... А сами суют в руку 10-20 франков... а мне так совестно брать их, эти деньги. У меня в то время глаза от стыда вылазили. И дают еще стакан шампанского: "Пей!" А я тогда почти ничего не пил, и мне не хотелось пить. Но надо "пить"! Ведь это для нашего хозяина лишний заработок! А самое худшее, что я не любил, когда меня просили сесть к ним за столик и с ними есть. Боже мой! Я боялся этой "еды", потому что эти богачи ели разные деликатесы, как, например, живых устриц, жареных лягушек, черепах, сыры вонючие и прочее. А я как взгляну на их стол, хотя и богато убранный, не могу ничего ни есть, ни пить..."
Вскоре сотнику Сергею Проценко удалось договориться о гастролях в Америке. Солодухин присоединился к труппе, состоявшей из джигитов, певцов, танцоров, музыкантов духового оркестра и ветеринарного фельдшера. Труппа прибыла в Нью-Йорк в мае 1926 года.
Сергей Иванович Проценко был чином Cобственного Его Императорского Величества Конвоя, сформированного из казаков в 1811 году. Их было около 400 человек. Четырнадцать из них впоследствии оказались в Лос-Анджелесе. Самыми известные среди них – князь Георгий Имеретинский, генерал Михаил Скворцов и генерал Вячеслав Савицкий.
Проценко воевал в Первой Мировой войне, затем в Гражданской и в ноябре 1920 года эвакуировался с Врангелем в Константинополь. Впоследствии переехав в Болгарию, он присоединился к отряду из шести казаков, которые проводили конные выступления. В 1924 году переехал в Париж, где вступил в отряд казаков под руководством генерала Шкуро. В 1926 году Проценко сформировал труппу из 115 человек и отправился покорять Америку. На тот момент у них уже было приглашение от студии MGM на съёмки фильма "Казаки" по мотивам повести Льва Толстого.
Сначала они отправились в Нью-Йорк, где привлекли внимание, поразив американскую публику тем, что появились на конях в Манхэттене и репетировали в Центральном Парке. Кроме Madison Square Garden в Нью-Йорке они дали представления в Кливленде, Акроне, Филадельфии и Сент-Луисе. И тут финансирование тура неожиданно прекратилось. "Многие из нас стали разбегаться, – пишет Солодухин, – потому что боялись депортации. Но сотник Проценко прекратил панику: группа едет в Голливуд, сниматься в экранизации повести Льва Толстого "Казаки".
В группе к тому времени осталось около 50 человек. Нужно было продержаться пару месяцев. Проценко и тут не растерялся, организовал выступления джигитов на международной выставке в Филадельфии, а потом на ярмарках в разных городах США. Но надежды на контракт в Голливуде оказались напрасными: студия "Метро-Голдвин-Майер" отложила съемки. Солодухин вспоминает:
"Только мы закончили свою работу в Сант-Луисе, как ночью получили телеграмму от Проценко: "Постановка картины "Казаки" откладывается на год. Казаков пока не берут. Поэтому расходись – кто куда хочет. Но присылайте мне свои адреса, и, когда понадобится, я выпишу вас сюда, в Холливуд". И наши казаки начали расползаться как муравьи. Но мы, 11 неугомонных джигитов, не согласились так легко отказаться от своего артистического призвания. Мы решили самостоятельно ехать в Холливуд. Сообща купили три автомобиля, и, хотя все мы никогда ими не управляли, никогда не сидели за рулем и не держали в руках ничего, кроме казачьей уздечки, мы, отчаянные джигиты, двинулись в Холливуд, до которого от Сант-Луиса было свыше 2 тысяч миль".
Вот так казаки в итоге и добрались до Голливуда. Ехали 18 суток. "Этот богатый киногород встретил нас, "знаменитых" наездников казаков, сурово, неприветливо, – пишет Солодухин. – После долгой дороги и многих автомобильных аварий мы прибыли сюда с совершенно пустыми карманами".
В Голливуде оказалось, что съемки задерживаются, надо было что-то делать, и участников труппы пригласили сняться в других фильмах, в основном вестернах, где они играли ковбоев и индейцев. Это прежде всего War Paint (1926) с Тимом Маккоем в главной роли, и это была первая роль этого актера.
Маккой очень сошёлся с казаками, они дружили и общались на протяжении всей жизни. Затем был фильм "Воскресение" в 1927 году, экранизация романа Льва Толстого режиссером Эдвином Кавере. Кроме того, было ещё два фильма с Тимом Маккоем: "Калифорния" 1927 года и "Вайоминг” 1928-го. Фильм War Paint ("Боевая раскраска"), считается утраченным, как и "Воскресение". Гавриил Солодухин оставил описание своего первого съемочного дня на площадке, где его партнером был Тим Маккой, снявшийся впоследствии во множестве вестернов.
"Мы, казаки, "работали" в этом фильме "индейцами" – совершенно голые, только спереди интимное место было прикрыто маленьким куском кожи. И как в Калифорнии ни тепло, но работать голыми в зимние месяцы было холодно. Нас красили коричневой краской, чтобы мы выглядели как настоящие индейцы. В наши волосы втыкали перья. На лошадях мы скакали без седел. Уздечек не полагалось. Лошадей зануздывали веревкой. Мы имели луки и стрелы. Сюжет картины был такой. Индейцы окружили американскую армию. Командующий американской армией, которого представлял полковник Тим Маккой, на коне скакал с небольшого уклона, чтобы пробиться к своим солдатам. Отобрали нас, четырех казаков, и сказали нам, чтобы мы с флангов по очереди набрасывались на героя. Он будет всех нас сбрасывать с лошадей. Переводчик всё это рассказал нам, но я его не понял. По плану действий я лично должен был наброситься на этого американского героя последним. Съёмка началась. Первым бросился на героя Никита Сахно. Герой сбил его с коня, и тот упал на землю. Вторым бросился Андрей Стадник, но герой сбил и его на землю. Третьим бросился Яшка Штыклецкий, герой сбил его и продолжает скакать карьером вниз. Подошла моя очередь, и я думаю: "Ну-ну... дорогой мой... уж ты от меня не уйдешь! не вырвешься!" На всём карьере я подскакал к герою, со своего коня прыгнул на его коня, тут же схватил его за шею и моментально стянул с седла, бросив на землю. Тут на меня как заорёт режиссер. И сам полковник Тим Маккой, герой фильма, тоже на меня обозлился. Я думаю: в чём же дело? Тогда я совершенно не говорил по-английски, но по жестам режиссера и "звезды" вижу, что они меня ругают. Тогда наш переводчик им сказал: "Этот казак не говорит по-английски и не понял, чего от него хотят". Все засмеялись. Полковник Тим Маккой воскликнул: "О-о, казак!" – и любезно, с улыбкой, пожал мне руку. Во время обеда он пригласил к своему столу всех нас, казаков. За обедом он много расспрашивал нас про казачью жизнь, про нашу военную службу, про наше участие в войнах. И он сразу же всех нас полюбил. С этого дня он стал очень хорошим нашим знакомым".
Начав сниматься, казаки разбогатели.
Солодухин рассказывает: "И мы, казаки-джигиты, зажили, как и полагается холливудским артистам. Мы купили себе хорошие автомобили и "летали" на них везде, словно по своим кубанским полям. Делая по 50-60 миль в час и не признавая никаких полицейских знаков и сигналов. Сперва всё это легко сходило нам с рук, но потом полиция стала за нас браться и энергично штрафовала "тикетами".
Студия MGM всё же осуществила свой проект, ради которого казаки ехали в Голливуд. Сюжет фильма сильно отличается от повести Толстого. Продюсеры замучили бесконечными поправками и сценаристку Фрэнсис Марион, и исполнителей главных ролей Джона Гилберта и Рене Адоре, и режиссера Джорджа Хила, который в конце концов отказался от постановки, и картину доснял Кларенс Браун.
Казаки не только участвовали в массовых сценах, но и дублировали главных героев. Кинокритик Шон Аксмейкер пишет об этом так: "Гилберт играет свою роль со свойственной ему лихостью, бросаясь в бой верхом на лошади с горящими глазами и невозмутимой улыбкой, хотя в отличие от Дугласа Фэрбенкса самые сложные трюки предоставляет исполнять дублёрам наездникам. По словам сценариста фильма Фрэнсис Марион, Гилберта дублировали и при исполнении задорного народного танца: для крупных планов Гилберт скакал, как козёл, которому пчела залетела в ухо, а его дублер, знаменитый артист русского балета, прыгал, как грациозная антилопа по горным вершинам".
По словам Гавриила Солодухина, за каждое падение с лошади, когда нужно было "представиться убитым", казаки получали 35 долларов. А дублёру звёзды платили от 50 до 100 долларов за съёмочный день. Но с артистом балета Аксмейкер ошибся. Плясал за Гилберта всё тот же Солодухин. Вот его рассказ о съемках "Казаков": "Мы, джигиты, бились, как печенеги. Во всех местах, где надо было на картине показать лихость, занимали нас, казаков. Работали мы и как турки, и как казаки... Но немало из нас в этой картине поломали свои рёбра во имя чести и славы казачьей. А в картинах всегда делается так: "звезду" дублируют все – ездят верхом, падают, джигитуют, прыгают через барьеры, танцуют, делают разную акробатику, поют, прыгают в воду и подставляют свою морду под удары во время драк. А "звёзды картины", во имя чужих костей и крови, мировую славу себе добывают".
По этой причине Солодухин и ушёл из кино: обидно ему стало. Он ушёл из кино, ездил выступать в Мексику, вернулся, работал в цирке, в хоре Платова. Кто-то из казаков работал в родео Маккоя, разъезжавшем по городам и весям Америки. Казаки начали приезжать в Голливуд с середины 1920-х и затем, в 1940-е, - из лагерей Ди-Пи. Это были участники антикоммунистических формирований генералов Краснова и фон Паннвица, а также чины 1-го полка Русского Корпуса на Балканах.
