Оборона Брестской крепости – это пример сотен подвигов советских солдат, которым не могли найти объяснение фашистские захватчики. О героических поступках потомки узнали лишь по записям на стенах и воспоминаниям оставшихся в живых.
Наступила дата, которая символизирует начало Великой Отечественной войны. 22 июня 1941 года фашистские войска вероломно атаковали границы России. Одним из ключевых и первых сражений стала оборона Брестской крепости, которая принесла множество человеческих жертв и выявила беспрецедентные примеры подвигов советских солдат.
До сих пор этот эпизод войны до конца не изучен. Это связано с тем, что у историков есть минимальное количество источников информации об осаде Брестской крепости, многие документы утеряны, а часть их сознательно искажена. Поэтому досконально изучить этот период войны и открыть новые имена героев исследователям еще предстоит. Но все-таки сохранились некоторые мемуары, записки солдат, документы, которые проливают свет на то, что произошло 77 лет назад.
Несмотря на заключенный договор о ненападении между СССР и Германией обстановка на границах до начала войны была тяжелой. Бойцы, которые служили в Бресте, чувствовали это и делились своими переживаниями в письмах. Так, 17 апреля 1941 года пулеметчик 44-го стрелкового полка Василий Вавилов пишет письмо домой, в котором есть следующие строчки: «...Граница проходит по реке Буг. Можешь это посмотреть по карте... Конечно, я буду очень счастлив, если придется мне встретиться с вами. Я не забуду вас никогда. Конечно, если будет мирная обстановка с Германией, то безусловно встретимся, но только это я не ожидаю. Мы станем первыми на защиту наших границ...»
Тревогой проникнуто и письмо заместителя политрука Владимира Абызова, которое он отправил матери и брату 11 июня 1941 года: «...Мама и Славочка, что в отношении международной обстановки, то это да. Она в настоящий момент напряжена до крайностей. И не случайно... от нас требуется боевая полная готовность, чтобы в любую минуту защитить наши границы, а если и надо,- разбить врага на его же территории. А сосед наш ненадежный, несмотря на то что мы с ним и имеем договора. Вообще, мама и Славочка, судьба решит в отношении нашей встречи. Еще служить немало. В дальнейшем будет видней». Это письмо оказалось последним. По свидетельствам очевидцев, во время ожесточенных боев Владимир Абызов сражался в центральной части крепости, в районе Белого дворца, где и погиб. Его имя высечено на одной из плит мемориала Бреста.
В самый канун войны письмо домой отправил командир отделения 84-го стрелкового полка, старший сержант Тавади Багдасарян. «Любимый отец! Любимая мама! Не беспокойтесь обо мне, я чувствую себя очень хорошо-Международное положение не очень важное. Только очень прошу: за Риммой и детьми следите хорошо до моего возвращения. Если, конечно, посчастливится. Люблю вас всех. Но есть и другая любовь - это любовь к великой Родине... Эта любовь, в сущности, более значительна и велика. Родина требует от нас быть всегда бдительными, и каждый красный боец старается исполнить свой священный долг перед Родиной, в числе которых и я...». Тавади Багдасарян погиб, дома у него осталась жена и двое дочерей.
У командира был друг - старший сержант Ваган Григорян. Они вместе учились в педагогическом техникуме и вместе ушли в армию. Когда на крепость напал враг, старшие сержанты с честью выполнили свой долг перед Родиной. Друзья до последнего дыхания защищали свою страну. В начале пятидесятых годов при раскопках в цитадели была найдена фотография Вагана Григоряна, письма к нему родных и его тетрадка со стихами. Там были такие строки, адресованные его жене Марии Акоповне:
За охрану родного края
Ты мне ласково руку пожми.
Не тоскуй, моя дорогая,
Крепче нашей любви не найти.
22 июня 1941 года в 3:15 по Брестской крепости был открыт ураганный артиллерийский огонь, заставший гарнизон врасплох. На начало штурма советские силы насчитывали, по разным данным, от 11 до 15 тысяч бойцов. Армия вермахта составляла около 18 тысяч человек. В результате неожиданного нападения были уничтожены склады, поврежден водопровод, прервана связь, нанесен серьезный урон гарнизону. В 3:23 начался штурм. На крепость наступали около полутора тысяч человек пехоты из трех батальонов 45-й пехотной дивизии. Непредвиденная атака привела к тому, что штурмовые отряды первой волны немцев прошли практически через весь город, не встретив сопротивления. Но вторую волну уже встречали залпами гарнизона, нападающее были рассредоточены и частично уничтожены.
Немецкий генерал Гейнц Гудериан, танкисты которого действовали на брестском направлении, в своей книге «Воспоминания солдата» пишет: «Внезапность нападения на противника была достигнута на всем фронте танковой группы... Однако вскоре противник оправился от первоначальной растерянности и начал давать отпор. Особенно ожесточенно оборонялся гарнизон имеющей важное значение крепости Брест».
К 7:00 утра около шести тысячам советских бойцов удалось покинуть крепость и город. Сохранилось письмо бойца красной армии Александра Круглова домой, датированное 1 июля 1941 года: «Здравствуйте, дорогие родители, братья и сестры! Шлю вам сердечный привет! В настоящее время нахожусь на старой границе. Только счастливая случайность спасла мне жизнь. За период с 22.VI по 1.VII пережил очень многое, но все трудности еще впереди. Совершилось такое ужасное дело. Война с Германией будет нелегкой, враг силен, и потребуются величайшие усилия, чтобы его разбить и уничтожить. Сколько моих боевых друзей погибло смертью храбрых. Их имена войдут в века, как истинных героев народа. Прошу вас не горевать и не плакать, если погибну, умирать буду за свое народное, великое дело. Пусть помнит презренный враг, что не бывать ему на русской земле. За восемь дней порядочно понюхал пороху, особенно на границе».
Но многие так и не смогли выбраться из крепости. По разным оценкам, таких было от трех до девяти тысяч человек. У них не получилось прорваться, и бойцы продолжали сражение. К этому моменту враг полностью окружил крепость. В течение дня немцы были вынуждены ввести в бой резерв, и в последующей осаде была задействована уже вся 45-я пехотная дивизия Фрица Шлипера.
Немецкий диверсант Отто Скорцени, участвовавший в штурме Брестской крепости, признается: «Русские в центральной крепости города продолжали оказывать отчаянное сопротивление. Мы захватили все внешние оборонительные сооружения, но мне приходилось пробираться ползком, ибо вражеские снайперы били без промаха. Русские отвергли все предложения о капитуляции и прекращении бесполезного сопротивления. Несколько попыток подкрасться к крепости и завладеть ею штурмом закончились неудачей. Мертвые солдаты в серо-зеленых мундирах, усеявшие пространство перед крепостью, были красноречивым тому свидетельством... Русские сражались до последней минуты и до последнего человека».
Стоит отметить, что большая часть оставшихся в Брестской крепости советских солдат, лишенная командования, в течение первых дней массово сдалась в плен. Но те, кто остался, сражались до конца. Так, в центре крепости шли жестокие бои за здание костела. С его крыши и купола открывался хороший обзор всей территории внутреннего кольца крепости. В числе защитников этого опорного пункта были Иванов, Степанчиков, Жунтяев. Бойницами им служили узкие окна второго этажа. На штукатурке, местами обвалившейся, они написали: «Нас было трое москвичей - Иванов, Степанчиков, Жунтяев, которые обороняли эту церковь, и мы дали клятву - не уйдем отсюда. 1941 год. Июль». По свидетельству очевидцев, ниже были еще слова: «Я остался один, Жунтяев и Степанчиков погибли. Немцы в самой церкви. Осталась последняя граната, но живым не дамся. Товарищи, отомстите за нас. 1941 г.».
Измученные, лишенные еды и воды, советские солдаты стояли насмерть. Единственным способом связаться с внешним миром была возможность оставлять надписи на стенах. Запись «Я умираю, но не сдаюсь!», которая была сделана в Брестской крепости 20 июля 1941 года, стала знаменитой уже в первые месяцы войны. Эти слова писали бойцы и командиры Красной Армии в каменоломнях и катакомбах, на партийных и комсомольских билетах, на листочках, вкладывая в медальоны. Они стали гимном советского солдата, который был готов ради победы идти до конца.
Очевидец событий, дочь старшины Валентина Зенкина рассказывает, что месяца через полтора после того, как в крепости затихли бои, гитлеровцы разрешили взятым в плен женщинам и детям сходить к себе домой, взять в квартире необходимые вещи. В квартире Валентина ничего не нашла – многое сгорело. «Но зато, - пишет она,- почитали надписи, оставленные бойцами на стенах». Была и такая: «Нас было пятеро: Седов, Грутов И., Боголюб, Михайлов, Селиванов В. Мы приняли первый бой 22.VI.1941 г. - 3.15. Умрем, но не уйдем!»
Некоторые надписи были найдены значительно позже, уже после войны. Так, три клятвы у Тереспольских ворот крепости обнаружили сотрудники Белорусского государственного музея Великой Отечественной войны в 1949 году. На куске штукатурки чем-то острым было написано: «1941 год. 26-го июня. Нас было трое. Нам было трудно, но мы не пали духом. И умираем как герои».
Найдено немало прощальных слов, написанных кровью. Командир 44-го стрелкового полка майор П. М. Гаврилов, возглавлявший оборону Восточного форта и удостоенный за эти бои звания Героя Советского Союза, приводит следующий эпизод: «На моих глазах один смертельно раненный солдат, фамилии которого я не помню, но подвиг никогда не забуду, своей кровью писал на стене слова: "Умираю за Родину". Он умер, не дописав последнего слова».
Постепенно в крепости остались лишь изолированные очаги сопротивления и одиночные бойцы. Немцы добивали их 500 килограммовыми бомбами, затапливали подвалы, где солдаты прятались. Реже раздавались выстрелы, но все-таки немецкая армия еще несла потери от метких выстрелов из развалин. Всего немецкими войсками в крепости было взято в плен около семи тысяч советских военнослужащих, 1877 солдатов погибли в крепости. Суммарные потери немцев в Брестской крепости составили 1197 человек.
Архивы вермахта бесстрастно фиксируют героизм защитников Брестской крепости. Фронт ушел далеко вперед, бои шли уже под Смоленском, но разрушенная цитадель продолжала сражаться. 12 июля «русский бросился с башни на группу саперов, держа в руках две гранаты, — четверо убиты на месте, двое умерли в госпитале от ран». 21 июля «капрал Эрих Циммер, выйдя за сигаретами, был задушен ремнем». Официальная дата падения цитадели — 30 июня 1941 года. Но в развалинах еще оставались живые советские солдаты, которые продолжали сопротивляться. Хотя практически каждый из них был несколько раз ранен, они дрались, как одержимые.
Между тем 15 августа 1941 года в нацистской прессе появилось фото солдат с огнеметами, «выполняющих боевую задачу в Брестской крепости», — живое доказательство того, что перестрелки в казематах шли почти два месяца после начала войны. Потеряв терпение, немцы использовали огнеметы, чтобы выкурить из убежищ последних храбрецов. Полуослепшие во тьме, без еды, без воды, истекая кровью, бойцы отказывались сдаваться. Жители деревень вокруг крепости утверждали: стрельба из цитадели слышалась до середины августа.
Предположительно, финалом сопротивления советских пограничников в крепости можно считать 20 августа. Чуть раньше немецкого коменданта Бреста, Вальтера фон Унру, посетил полковник генштаба Блюментритт и приказал «срочно привести крепость в порядок». Трое суток подряд, днем и ночью, используя все виды вооружений, немцы проводили тотальную зачистку Брестской крепости. Исследователи до сих пор не знают, кто стал ее последним защитником.
Сам генерал-лейтенант Фриц Шлипер в докладе в Генштаб пишет, что не может понять смысла столь ожесточенного сопротивления — «наверное, русские сражались сугубо из боязни расстрела». Удивительно, что немецкий военачальник, прошедший всю войну, так и не понял, что значит для русского человека слово «Родина».
Источники:
- Письма и фрески героев Бреста (www.molodguard.ru/heroes377.htm)
- Биография командира отделения, старшего сержанта Багдасаряна Тавади Аршаковича (www.moypolk.ru/soldier/bagdasaryan-tavadi-arshakovich)
