Кризис культуры XXI века обнажил духовную пустоту идеологии постмодерна, погрузив человека в состояние неуверенности и тревоги. Миллионы людей мечутся сегодня в поисках чего-то очень важного – ищут выход из темного лабиринта к свету. Ранее нам казалось, что мы давно и надежно идем в этом направлении, принимая за ослепительный свет разума обманчивый блеск богатства, ложного благополучия и идеологических конструкций. В этих иллюзиях мы успели разрушить историческую память, потерять государство - Российскую империю. Гражданские войны, репрессии, «коммунизм», перестройка – годы унижений народа и национального предательства. Теперь мы встали перед вопросом: куда мы идём? Неужели к свету?  

Белый цвет в русской культуре всегда имел проекцию в понимании его как Абсолюта, Света - самого главного и высшего из всех остальных. В иерархии цветов он неизменно занимал самый высокий, запредельный уровень. И с этой высоты белый рассыпался тысячами отдельных цветов и оттенков, существующих лишь потому, что он является для них Абсолютом. Вне света нет ничего. Вне света – только предельно глубокий, до неразличимости, черный – переходящий в Ничто, в отсутствие Бытия. 

В дореволюционной культуре России этот цвет соединял мифологическое и христианское, объединял Бога и правителя государства, связывал судьбу русского народа с Божественной благодатью. Отразилось это и в том, что в начале ХХ века в России последователей монархических идей стали называть «белыми».

Наша «Белая идея» возникла в связи с революционными процессами и гражданской войной начала XX в. Офицеры, возглавлявшие монархическое движение, утверждали принцип «Великой, Единой и Неделимой России». Оформление Белого движения в России началось с корниловского выступления, а завершилось с приходом к власти адмирала А.В. Колчака.

И.А. Ильин в «Белой идее» отразил высоту этики рыцарства, борющегося «за дело Божье на земле». Сила духа и трагедия судьбы белых офицеров была описана М. Булгаковым в «Белой гвардии» и в многочисленных произведениях русской белой эмиграции и в воспоминаниях Белых воинов, против воли оказавшихся в начале ХХ века на чужбине. Но разве умерла Белая идея и ее глубинное содержание?

Понимание белого как чего-то высшего, захлестнуло человека с древнейших времён – через культуру, через символику оказывая огромное влияние не только на искусство, но и на политику, экономику и другие сферы человеческой деятельности. Уже в наскальной живописи белый часто используется, соседствуя с красным и черным. Эта триада цветов тесно связана с осознанием смыслового единства универсума: рождением-жизнью-смертью, где белый обозначает благо, радость, чистоту, здоровье, мир, согласие и гармонию.

В последующем произошло слияние понимания белого природного с ценностным – он обозначал не только чистоту телесную, материальную, но стал воплощением идей нестяжательства, любви, милосердия и чистоты Духа. Эти универсальные значения белый цвет-абсолют сохранил до наших дней.

Десятки русских выражений, оборотов посвящены этому цвету! Среди них выделяется родовое, а именно – «Белый Свет», главный смысл которого – безграничность, неизвестность неизмеримо большого и одновременно открытость для всего существующего. В русском языке есть множество «белых» слов, которыми обозначалась сущностная полнота цвета: «бел шатёр» – великое воинство, «белые рученьки» – красота, «белая вода» - живая, жизнь; «белая береза» - священное древо; «бел – горюч камень» (Алатырь) – священное чистое место; «палаты белокаменные» – светлое, надежное, место; «белый голубь» – мир и гармония; «белый лебедь» – любовь и верность.

В русском народном календаре «белыми» днями именовали масленичные дни. У родственных нам белорусов, сербов, македонцев, хорватов, словенцев, чехов, словаков - Страстную неделю. А вот «Белой Русью» именовали с XIII века ряд великоновгородских и полоцких земель. В пантеоне славянских богов и духов белый относился к цветам Белобога, Святовита и Лады, олицетворяющих светлые силы, а также солнечных, воздушных и зимних божеств. Кроме того, белый цвет считали символом Ирия (Рая) – особой духовной реальности. В текущей жизни белым цветом обозначали наступление главных жизненных этапов – рождение, брак, смерть. Поэтому младенцев оборачивали в белое, на свадьбу надевали белое, воины перед битвой обязательно надевали белую рубаху, последнее одеяние тоже было белым.

Однако, только с принятием православия белый стал обозначать трансцендентный Абсолют – Бога, а также идеи эманации Его Духа – Преображение, Вознесение, спасение, чистоту души, святость. 

Могущество Бога, силу Творца видели в божественной природе света. Творя мир, Господь раскрывал мироздание из Себя, из Своего Света. В согласии с этим была обозначена и природа зла: оно – недостаток света. Так христианство утвердило главное этическое противопоставление в символике цвета: добра и зла, белого и черного, света и тьмы. При этом значения белого концентрируются вокруг духовности, чистоты, беспристрастия, благородства и сострадания. Белый стал неотъемлемым атрибутом таинств – крещения, причащения, исповеди, венчания, соборования, отпевания и рукоположения. Белые одеяния, украшения храма начали использовать на всех христианских праздниках – Рождестве, Пасхе, Вознесении, Троице, на праздниках в честь святых, не умерших мученической смертью.

Христианская философия белого нашла себя и в русской иконописи. Согласно канону, образ ипостаси по силе энергии должен соответствовать личностному Абсолюту - Богу: изображение – идея, наполненная Святым Духом. Поэтому иконописцы писали лики не цветом, а светом Духа Божьего. Божественным светом писали одежды Бога Отца, Дух как Его ипостась (белый голубь) и в некоторых изображениях Сына («Спас в силах», «Пантократор»). Далее были добавлены нюансы символики – крылья ангелов, кайму одежды, мантии праведников «отмечали» белым как светом благодати.

При этом важным являлся и сам оттенок цвета – бело-золотистый, светящийся, как бы пронизанный солнцем.

Холодного белого избегали, так как в нем не видели тепла любви Господа. Эти значения белого проявились и в образе Девы Марии (Иерусалимская, Иверская, Озерянская). Одежды Пречистой иконописцы писали «светом» очень редко. Чаще использовали символику синего (смирение, терпение) и красного (страдание, мученичество). В белом же изображали ее материнство, еще неомраченное размышлениями о судьбе Сына. В соответствии с правилами этот цвет использовали, чтобы помнить о непорочности Богородицы. Поэтому в честь чистоты и целомудрия Девы Марии юные девушки (и невесты) носили белые платья, украшения из белых цветов. Особенно любили розы и лилии – их тоже символически соотносили с Пречистой. В дни почитания Богородицы храмы и сейчас богато украшают этими цветами.

Позднее к религиозным значениям белого цвета добавились новые, на первый взгляд, светские. Монархи – как российские, так и европейские – носили его в особо торжественных случаях (например, Маргарита Валуа и ее супруг Генрих Неаварский/Генрих IV Французский, Иван III). Ферязь, опашень шили из отбеленной шерсти, льна и даже шелка, украшали вышивкой и драгоценными камнями. Обязательный христианский посыл несли в деталях и русские геральдические знаки, гербы и флаги: преемственность власти земной от власти небесной – где главным источником права властвовать над кем-нибудь является Бог.

Образ правителя в белом связан здесь с глубоким христианским смыслом – с библейским образом Белого  Царя. В Священном Писании есть неоднократные упоминания, что Господь пошлет человечеству двух пророков, двух Своих свидетелей. Одним из них станет Белый царь. Ему, согласно Библии, Господь поручит великое служение: обустройство городов, спасение от войн и болезней, защиту Правды, Истины – Слова Божьего. Поэтому Белый царь – помазанник Бога, в нем благословление и спасение народа. В русскую культуру образ Белого царя пришел вместе с Православием. Наши правители носили белые одежды, подчеркивая свою глубокую связь с Царем небесным.

Сердце русской государственности, столица Московского княжества расцветала в белом цвете. Белокаменная Москва стала таковой не сразу. В XIV веке московский князь Иван Калита, страстно желая сделать этот город столицей Святой Руси, пообещал митрополиту Петру отстроить прекрасный храм – архиерейский собор. И князь сдержал слово – все увидели светлое великолепие Успенского собора (тогда еще одноглавого), возведенного из белого камня. Православный престол был перенесен в Москву, что стало решающим шагом к собирательству земель – становлению государственного единства будущей России.

Позднее не только храмы столицы, но и Кремль, крепостные стены слобод, дома простых жителей стали белыми – строители использовали известняк, белили, облицовывали город светом. К сожалению, от той Москвы мало что осталось – большие пожары, перестройки, войны изменили белый облик.

С ходом истории в нашу традицию толкования связи белого с правителем, государством входили и восточные значения. При Екатерине II в Российскую империю были включены земли, на которых проживали народности, исповедующие буддизм. Духовный наставник бурятов Восточной Сибири - Хамбо-лама Дамба-Даржо Заяев признал Екатерину Великую Бодхисаттвой (хублиганом) – одним из земных воплощений Будды. Для буддистов символом этой духовной ипостаси стал белый лотос – знак высшей мудрости просветленного правителя.

Новое время постаралось изменить содержание белого – началось разрушение мировоззренческих основ. Сначала процессы деградации смыслов были мирными и не такими заметными. Светское изобразительное искусство вместо силы Бога увидело в белом мощь разума. Этот пассаж был связан с европейским вектором Просвещения. А потом историко-культурный кризис рубежа XIX-XX веков энергично встряхнул все смыслы палитры. Супрематисты сделали белый символом бесконечности пространства, затягивающего в себя всё.

Художники других авангардных направлений обратились к образам белых животных, птиц, к символике белого листа и белой геометрической формы, служащей началом всего (Кандинский, Малевич и пр.). Получилось, что творцы опять пришли к абсолютной полноте белого цвета - к его свойству содержать весь мир в себе и излучать все существующее! Из этой полноты только исключили Бога. 

В отечественной художественной литературе шли те же процессы развенчания смыслов. В авторских сказках Пушкина и Жуковского волшебство языческого белого сливалось с православными значениями: чистота, мудрость, величие духа русских героев показаны «белыми деталями». Позднее наши поэты и писатели уже вносили в белый цвет дух европейского Просвещения. Например, М. Лермонтов в стихотворении «Белеет парус одинокий» применил цвет в значении безбрежного, но сложнодостижимого пространства свободы.

Бурное начало XX века смыло кровавыми волнами войн и революций литературный оптимизм: белый нередко стал предвестником трагедии, смерти и тоски. Однако А. Блок в своем творчестве употреблял его в традиционной трактовке, связывая, как и значительная часть русской интеллигенции, дух революции с воплощением высших национальных идеалов справедливости, истины, красоты, добра и человечности – с воплощением исторического Русского проекта.

«… Впереди с кровавым флагом
И за вьюгой невидим,
И от пули невредим,
Нежной поступью надвьюжной,
Снежной россыпью жемчужной,
В белом венчике из роз –
Впереди Иисус Христос».

(Поэма «Двенадцать»)

Здесь божественный белый, цвет Иисуса – пророчество нового исторического мира и человека.

Таким образом, история русского цветовидения показывает прочную связь, казалось бы, простых и знакомых в обыденной жизни цветов с мировоззренческими доминантами российской культуры, с ее всечеловечностью, соборностью, православием, державностью, мессианством, софийностью – краеугольными камнями национальной идеи. 

Динамика содержания белого цвета показывает, что происходит ныне с отечественной культурой, на первый план которой выходит негативный социальный проект – рост прагматических потребностей, дефицит этики и эстетики, отсутствие ответственности, как принципа организации национальной жизни, дегуманизация. Главной целью в этих реалиях присутствует, прежде всего, избегание худшего, но никак не стремление к выходу на новый уровень исторического процесса через космос собственной ценностной национальной культуры и ее неисчерпаемый потенциал. 

Современность предлагает немало альтернативных путей решения проблем крушения культуры: строение новой картины мира на основе технического «рывка», «возделывание» зоны комфорта, возврат к православным ориентирам, обращение к восточному пути. Во всем этом многообразии видна, однако, противоречивость и «недосказанность». Очевидно одно: последнее слово в нашей истории далеко еще не прозвучало, напротив – сегодня мы в самом начале ее возрождения в будущее. Каким будет оно? 

Ответ на этот вопрос связан с необходимостью духовного возрождения нации и национального «МЫ», переориентацией развития с олигархической финансово-экономической и техногенной доминанты на духовно-ценностный путь. В этом суть Русского проекта. В культуре вновь должны быть утверждены ценностные категории – добра, справедливости, красоты, истины, гуманности. Выход к новому уровню исторического процесса, на котором осуществится выход из «культурного безвременья» с гармонизацией российского общества, будет достигнут, когда ценности новой российской культуры не только соединятся с осмыслением прошлого опыта, но и станут его духовным продолжением.

Собственно говоря, русская идея и Русский проект всегда несли в себе сияющий Белый цвет.