Рождественская елка – с изящными игрушками и атласными лентами, появляется в России впервые в 1817 году стараниями великой княгини Александры Федоровны – будущей жены императора Николая I. Символ Рождества пришелся по душе миллионам русских людей, с детства вбирающих неземную красоту его духовного смысла. Однако, традиция эта существовала далеко не во всех странах Европы. Не было ее, например, в ревнительнице строгого католицизма – Испании. 

Испанское издание «La Vanguardia» ностальгически вспоминает: «Традицию наряжать елку на Рождество, – пишет издание,– испанцам в XIX веке привила русская княжна Софья Трубецкая. Она столь покорила высший свет Испании и обладала таким даром убеждения, что мадридцы всё хотели делать, как она». Княгиня Софья Трубецкая – обаятельная и элегантная, остроумная и обворожительная, считавшаяся одной из самых блистательных женщин Европы средины XIX века, прославилась не только тем, что внесла  в Испанию чудесную рождественскую традицию, и даже не легендарной красотой, которую запечатлел на знаменитом портрете один из самых известных портретистов XIX века Франц Винтерхальтер.

        Смелость взглядов ее дополнялась любовью к верховой езде и сигарам, а также прямотой, с какой она вступала нередко в горячие споры с министрами, сенаторами, даже императрицей Евгенией. Речь шла о том, что составляло земную суть европейской культуры и Рождества в частности – о роли монархии в сохранении этой культуры и роли подлинной королевской династии Бурбонов в борьбе против уже охватывающего Европу варварства. 
      Так ли далеки эти проблемы от нынешней Европы – в очередной раз старающейся стряхнуть с себя не только признаки русской культуры и дух ее предстателей за последние два столетия, но и христианство, некогда составлявшее горизонты ее развития?
     Рождественскую елку Софья Трубецкая установила в Мадриде в 1870-м году. Сегодня Евросоюз, руководствуясь совсем не интересами народов Европы, пытается отменить и сам праздник Рождества, и элементы христианской культуры, и христианство в целом. По проекту Еврокомиссии Э. Далли, идейным кормчим которого выступает Урсула фон дер Ляйен, в ряду планируемых перемен само слово «Рождество» вызывает раздражение, а христианские имена «Марии» и «Иоанна» рекомендовано более не использовать¹.              Но самое яростное неодобрение в этой среде вызывает православная Россия, нежелание которой – как и миллионов европейцев – подчиниться антиевропейской и античеловеческой внешней Власти, подается как агрессия. Получится ли? На Россию, как на надежду, взирают миллионы, кого внешняя Власть давно лишила голоса. И статья в «La Vanguardia», посвященная Трубецкой, только ли рождественскую елку имеет в виду?             Последнее лишь подтверждает – не получится. Слишком крепкие корни Россия пустила в мире, прежде всего, в самой западной культуре – от высочайших достижений науки, техники, литературы и философии до русского спорта и самых повседневных вещей.   
        Быть проездом из России в Нью-Йорк – и не зайти в знаменитый ресторан «Русский Самовар»? Не самые высокие цены, вкусные русские блюда и отличный сервис! Здесь немало русских туристов – из тех, кто чтит память Иосифа Бродского и Михаила Барышникова. Именно они открыли этот ресторан вместе с русским литературоведом и эстетом Романом Капланом, и стали его владельцами, вложив в него солидную часть средств Бродского – его Нобелевской премии. 
        Сейчас русских туристов мало – очередной виток борьбы с историческим русским проектом и его основой – православной русской культурой, входит в финальный раунд. Однако, и в условиях искусственно создаваемой изоляции, русская культура – эта живая вода души, пробивает себе путь к сердцам народов и Европы, и США. 
        Трагизм русского пути ХХ-XXI веков ничем не омрачил глубину и прозрачность этой культуры и ее чистого голоса, знакомого зарубежному читателю, зрителю и слушателю не только произведениями Пушкина и Тургенева, Достоевского и Чехова, но и музыкой Чайковского и Бородина, Мусоргского и Стравинского, «Русскими сезонами» в Париже, выступлениями Анны Павловой, Рудольфа Нуриева и Михаила Барышникова.

В ХХ веке для Европы и США стали знакомыми не только яркие представители Русской белой эмиграции и такие явления, как «Русская Прага», «Русский Париж» и «Русский Берлин», но яркие представители эмиграции советского времени – от мировой величины, основателя эстетической группы «Синий всадник» Василия Кандинского, до Константина Коровина, Владимира Набокова, Марины Цветаевой и Фёдора Шаляпина, и до Иосифа Бродского, Василия Аксенова, Сергея Довлатова и Юрия Кублановского, чьи слова о причинах отъезда из СССР можно приложить к ним всем: «Мы отказались от публикаций в советских журналах и издательствах, считая советскую литературную машину частью пропагандистского тоталитарного аппарата. Мы сразу стали ориентироваться на «самиздат» и создавали свою «параллельную» литературу»².

      Эта «параллельная литература», шире – параллельная жизнь –  складывалась очень русским в основе феноменом, восходящим от предельно частного эстетического переживания к универсально-ценностному историко-культурному со-Бытию: «эстетическая реальность, – в нобелевской речи говорит Бродский, –  уточняет для человека реальность этическую. Ибо эстетика – мать этики; понятие «хорошо» и «плохо» — понятия прежде всего эстетические, предваряющие категории «добра» и «зла». …Чем богаче эстетический опыт индивидуума, чем тверже его вкус, тем четче его нравственный выбор…».
        Именно это всей жизнью воплощала в эстетическую, этическую и политическую действительность княгиня Софья Трубецкая. Эта этическая четкость пленяла сердца европейцев и тогда, когда они глубокой симпатией и любовью проникались к разношерстному Русскому зарубежью ХХ века, и тогда, когда это зарубежье, в лице Белого офицерства и генерала Антона Деникина, наотрез отказалось помогать Гитлеру в войне против СССР,  активно собирая средства в поддержку Советской России. Эта чёткость пленяла Европу еще в XIX веке, когда представители интеллигенции и дворянства Российской империи посещали Европу и нередко здесь подолгу бывали. Благодарная память о русских стала частью самой европейской культуры, сохранившей стиль жизнь Николая Гоголя и Ивана Тургенева, Федора Достоевского и Ивана Гончарова, как и память о Михаиле Бакунине, идущем рядом с Рихардом Вагнером в первых рядах революции 1848 года. 
     Европейская культура хранит память и о знаменитых русских аристократах и членах императорской фамилии Российской империи, так или иначе оставивших отчётливые контуры образа России во Франции, Италии, Германии, Испании. Именно здесь место занимает княгиня Софья Трубецкая из рода Мусиных-Пушкиных и Трубецких, внесенных в «Бархатную книгу» Российской империи. 
     Париж XVIII века – эта мировая столица высокой моды и законодатель вкуса – после Французской революции блекнет и утрачивает статус в глазах европейской аристократии. «Размывание аристократии» теми, кого до революции в приличные дома и на порог не пускали, начинается в 1789 году и продолжается провозглашением «безродного» корсиканца Наполеона французским императором в 1804 году. Его братья получают титул принцев и их именуют «императорскими высочествами»; для награждения «верных слуг» Наполеон создает в Италии двадцать два герцогства, а в 1808 году жалует им и друзьям несколько тысяч имперских титулов, в том числе – десятки герцогских и княжеских, более пятисот – графских, более полутора тысяч – баронских. Из императорского дворца настоящая светская жизнь переходит в частные салоны подлинной аристократии, где царствуют женщины. На балах и светских раутах танцуют, обсуждают литературные и театральные новости, спорят о политике и ведут светские беседы. Салоны красавицы Рекамье, Аббеи-о-Буа, герцогини Дюрас или дипломатический салон Аппоньи становятся островками аристократизма, изысканного вкуса, моды. Так Франция старается отстоять себя и свою культуру от захлестывающего европейский мир варварства.  
       В одном из пансионов именно этого Парижа, с 1848 года обучается и Софья Трубецкая, знающая различие между знатью Наполеона I и старой аристократией Бурбонов. И когда хозяйка салона Второй Империи, принцесса Матильда Бонапарт, до слез очарованная необычайной красотой девочки, желает ее удочерить, девочка выбирает отъезд в Петербург – под длань императора Николая I. Но Париж она не забывает, как и чувство острой несправедливости по отношению к величию страны и ее культуры, которое допустила Франция в 1789 году – с последующим воцарением Наполеона I и множества его родственников. Именно отсюда берет силу ее стремление восстановить поруганную справедливость. В противном случае останется тупая безысходность погружения Европы в черную бездну бесчеловечности и гибель миллионов достойных и благородных людей, что уже угрожает всем – в том числе России.   
     Впоследствии, став женой посла Франции, герцога де Морни, она вернется в Париж, будет жить в великолепном Hotel de Lassay, и держать самый престижный салон Парижа, который окажется первым законодателем европейского аристократизма, стиля и безупречного вкуса, и фокусом подлинной жизни столицы Франции, с ее опорой на исторический дух, традиции и находящуюся в опале династию Бурбонов.
       Скоропостижная смерть герцога де Морни в 1865-м, на несколько лет погружает Софью Трубецкую в оцепенение. Но с Божьей помощью в ее жизни происходит то, что, как правило, именуют случайностью. Софья встречает удивительного и близкого ей по духу человека – одного из самых могущественных людей Испании герцога Альбукерке, который живет в Довиле и из собственных средств содержит находящуюся в изгнании королевскую семью Бурбонов. 

      Свадьба Софьи Трубецкой и герцога Альбукерке происходит в 1869 году, а перед этим Трубецкая, пленившая Изабеллу II образом мыслей и верностью идеалу, получает из ее рук аристократический орден Королевы Марии Луизы. Живя попеременно в Париже и в Мадриде, София пользуется большой любовью парижской элиты как и высшего света Мадрида. Однако главная забота ее души постепенно, но неумолимо смещается в Мадрид. Эта утонченная и очень деятельная супруга могущественного герцога Альбукерке становится одной из самых влиятельных дам высшего общества Мадрида и всей Испании. И в том, что на испанском троне им с герцогом удается восстановить династию Бурбонов – как через столетие то же самое сделает генерал Франко в 1975 году, немалая роль принадлежит княгине Софье Трубецкой, помогавшей в этом своему мужу. Приведём лишь один эпизод. 
       Доныне Испания помнит поразительную акцию, на которую женщин Мадрида подвигла энергичная Софья Трубецкая. Это было знаменитое «восстание мантилий», когда все доверяющие ей женщины, в том числе, и самые богатые, самые аристократичные дамы Мадрида, в знак протеста против незаконной власти Амадея Савойского, на глазах изумлённых жителей прошли в традиционных испанских мантильях по бульвару Пасео-дель-Прадо, вызывая бешеную ярость его сторонников. Впереди шла княгиня Трубецкая – организатор и вдохновитель шествия. Реставрация Бурбонов происходит в 1874 году, когда испанский трон занимает, наконец, сын изгнанной Изабеллы II – Альфонсо XII.
         Первую в Испании рождественскую елку для детей и веселую рождественскую ярмарку княгиня устроила незадолго до этого события. После него рождественская елка становится важнейшей традицией настоящего испанского Рождества. И это продолжается по настоящее время – если Евросоюзу не удастся перечеркнуть это все – как и христианскую историю Испании и Европы в целом. Думается, однако, этого не произойдёт – не случайно издательство «La Vanguardia» столь ностальгически поднимает эту тему. Это говорит о том, что процесс направленного свёртывания исторического процесса, интуитивно чувствуемый Софьей Трубецкой еще в XIX веке, начинают ощущать европейцы. Статья этого издательства – еще не крик о помощи, но уже внятная констатация явления деструкции европейского мира.  
     Одновременно, это напоминание неземной сути великого Праздника Рождества, ставшего некогда поворотным пунктом всей человеческой истории – напоминание о любви, личном достоинстве перед Богом и духовном свете, который дан от рождения каждому человеку – как был он дан и Софье Трубецкой. Не этот ли свет позволял ей достойно переносить утраты и трагизм ее собственной жизни – с самого начала отмеченной двусмысленностью отношений ее родителей, давшей повод считать ее незаконнорожденной дочерью Николая I. Не этот ли свет она дарила окружающим всю жизнь, не он ли, сохраняя красоту ее до последних дней, дал с миром ей упокоиться на кладбище Пер-Лашез в Париже, недалеко от могилы ее первого супруга – герцога Шарля де Морни?

       В июле 1898 года она тихо ушла из мира живых, оставляя потомкам тайну своей земной судьбы и некое указание о будущем, которое мы пытаемся прочесть сегодня.  
       Поэтому с благодарной памятью склонимся перед удивительными нашими соотечественниками, которые еще тогда, в XIX веке, остро ощущали суть процессов, результаты которых и мы, и современные европейцы ощущаем уже более отчётливо. «В эпоху окончательного разделения доброго и злого, – позднее отмечал не такой далекий родственник княгини, философ и деятель Белого движения К. Н. Трубецкой,  – добро должно ясно выступить как Царство не от мира сего: ему предстоит победить не мирскими силами, а вопреки им: но именно поэтому зло, как совершенная антитеза добра, должно завладеть всеми средствами мирского принуждения»³.   
        В этих словах содержится тот же свет любви и надежды, с каким зло безусловно будет побеждено, и после Великой Смуты  ХХ века будет восстановлена Российская империя – то уникальное историческое государство, плотью от плоти которого были не только русские цари, великие учителя и подвижники Земли Русской, но и такие светлые, удивительные натуры, как Софья Трубецкая.
       Этот свет, имеющий источником совершенно определённое событие мировой истории, никогда и никуда не исчезал. Это событие – великое Рождество Христово, которое нам нужно отстаивать в себе и в мире ежедневно. Рождественская елка – лишь напоминает и каждый год рассказывает нам об этом.  

Литература:

1. Забыть о Христе и Марии. Кто хочет отменить Рождество в Европе //РИА-Новости. 24.12.2022.
2. Вигилянская А. На границе с надеждой. Интервью с поэтом Юрием Кублановским // Виноград: журнал. 2009. № 5.
3. Трубецкой Е.Н. Миросозерцание Вл. Соловьева. М. 1913. С. 296.