В дневнике «Окаянные дни» Иван Бунин показал страшную сторону человека. Писатель верил, что книга будет иметь огромное значение для потомков, но предупреждал, что прочувствовать до конца всю трагедию революции и гражданской войны никто не сможет.
«Да, я последний, чувствующий это прошлое,
время наших отцов и дедов…»
Иван Бунин
По поводу объективности книги «Окаянные дни» русского писателя и поэта Ивана Бунина до сих пор идет множество споров. Действительно, на страницах своего произведения автор буквально проклял Октябрьскую революцию, описав ее в самых мрачных тонах из всех возможных. И в этом нет ничего удивительного: Иван Бунин всегда был откровенно брезглив к любой форме насилия, унижения, грубости. Сам он по этому поводу писал: «… Настоящей беспристрастности все равно никогда не будет. А главное: наша «пристрастность» будет ведь очень и очень дорога для будущего историка. Разве важны «страсть» только «революционного народа»? А мы-то что ж, не люди, что ли?».
«Окаянные дни» содержат дневниковые записи, которые Бунин вёл в Москве и Одессе с 1918 по 1920 год. В книгу вошли не только мысли и переживания автора, но и его воспоминания, сны, диалоги с современниками, цитаты из газет, слухи, зарисовки уличных сцен и так далее. Благодаря точности, с которой Бунину удалось передать события тех дней, книга представляет большой исторический интерес. Изначально дневник писателя не был рассчитан для публикации, но сложившиеся обстоятельства изменили решение автора.
Об «Окаянных днях» в России предпочитали не говорить, хотя для советских литературоведов существование произведения никогда не было тайной. Сложней всего приходилось исследователям творчества Ивана Бунина, которые должны были как-то увязать антибольшевистские высказывания автора с признанием его величайшим российским писателем. «Литературное обозрение» вышло из положения достаточно просто - сократило «нестерпимо грубые выпады в адрес Ленина».
Другим критикам приходилось всячески обходить вниманием «Окаянные дни», целенаправленно не заметив или не придав им должного значения. Так, российский литературовед Александр Нинов утверждал, что «Окаянные дни» дают почти клиническую картину разрушительной внутренней ломки, пережитой Буниным в это время. Кроме того, по мнению исследователя, произведение с художественной точки зрения не имеет никакой ценности: «Нет здесь ни России, ни ее народа в дни революции. Есть лишь одержимый ненавистью человек. Эта книга правдива лишь в одном отношении - как откровенный документ внутреннего разрыва Бунина со старой либерально-демократической традицией». Писатель и литературовед Олег Михайлов пошел еще дальше и сравнил Ивана Бунина с юродивым, который, «шевеля вершами, под звон дурацкого колокольчика исступленно кричит хулы... проклинает революцию».
Впервые фрагменты произведения были опубликованы в Париже в русской эмигрантской газете «Возрождение» в 1925—1927 годах. В полном виде книга была опубликована в 1936 году берлинским издательством «Petropolis» в составе Собрания сочинений. В СССР «Окаянные дни» не публиковалась вплоть до перестройки.
Разочарование в революции
Иван Бунин крайне тяжело пережил Октябрьскую революцию и последовавшую за ней гражданскую войну. Русская поэтесса и писательница Галина Кузнецова, которая состояла в близких отношениях с автором, в своем «Грасском дневнике» писала: «В сумерки Иван Алексеевич вошёл ко мне и дал свои «Окаянные дни». Как тяжёл этот дневник!! Как-нибудь он прав — тяжело это накопление гнева, ярости, бешенства временами. Коротко сказала что-то по этому поводу — рассердился! Я виновата, конечно. Он это выстрадал…».
Для Ивана Бунина, человека, которого всегда отличало предельно развитое чувство собственного достоинства, а также неспособность лгать, притворяться, идти на компромисс со своей совестью, революция стала настоящей национальной катастрофой. Здесь стоит отметить, что накануне писатель говорил о необходимости перемен. Так, он признавался своему племяннику литератору Николаю Пушешникову, что в глубине души верил, «что революция для нас спасение и что новый строй поведет к расцвету государства». Причем Иван Бунин никогда не был участником политической борьбы и даже не состоял в партиях. Он отвергал большевистский строй не по идеологической причине, ему была отвратительна эта власть с моральной и эстетической точки зрения.
.jpg)
В «Окаянных днях» Иван Бунин фиксирует все преступления, о которых он только слышал. Вот какого-то старика полковника живьем зажарили в паровозной топке, вот в Экономическое общество офицеров пьяные солдаты бросили бомбу, убив от 60 до 80 человек, вот одесские красноармейцы учинили еврейский погром на Большой Фонтанке и так далее.
Далеко не всем удается подстроиться под новый политический режим. Грузинскому знакомому Ивана Бунина, в трамвае, солдат рассказывал: «Хожу без работы, пошел в Совет депутатов просить места – мест, говорят, нету, а вот тебе два ордера на право обыска, можешь отлично поживиться. Я их послал куда подале, я честный человек…».
Бунин чувствует себя разочарованным. Он пишет: «“Святейшее из званий”, звание “человек”, опозорено как никогда. Опозорен и русский человек, – и что бы это было бы, куда бы мы глаза девали, если бы не оказалось “ледяных походов”!». Чуть позже он сделает запись о том, что теперь нигде не сможет найти покоя, ни в Италии, ни во Франции. Иван Бунин воскликнет: «…везде было бы противно, – опротивел человек! Жизнь заставила так остро почувствовать, так остро и внимательно разглядеть его, его душу, его мерзкое тело. Что наши прежние глаза, – как мало они видели, даже мои!».
Состояние постоянного напряжения и страха очень четко передает следующие строки: «Жутко и днем. Весь огромный город не живет, сидит по домам, выходит на улицу мало. Город чувствует себя завоеванным, и завоеванным как будто каким-то особым народом, который кажется гораздо более страшным, чем, я думаю, казались нашим предкам печенеги».
Бунин не единственный, кто воспринимает происходящее как невосполнимую потерю. Особенно тяжело пришлось людям старшего поколения. Писатель вспоминает, как в Москве стал свидетелем похоронной процессии. Он пишет: «…и вдруг, бешено стреляя мотоциклетом, вылетает с Никитской животное в кожаном картузе и кожаной куртке, на лету грозит, машет огромным револьвером и обдает грязью несущих гроб:
– Долой с дороги!
Несущие шарахаются в сторону и, спотыкаясь, тряся гроб, бегут со всех ног. А на углу стоит старуха и, согнувшись, плачет так горько, что я невольно приостанавливаюсь и начинаю утешать, успокаивать. Я бормочу: – «Ну будет, будет, Бог с тобой!» – спрашиваю: – «Родня, верно, покойник-то?» А старуха хочет передохнуть, одолеть слезы и наконец с трудом выговаривает:
– Нет… Чужой… Завидую…».
К ужасу происходящих бесчинств добавляется уничтожение русской культуры. Дело в том, что деятельность революционного правительства после 1917 года была направлена на уничтожение памятников царям, генералам, независимо от их художественной ценности, исторического значения. Бунин собирает подобные факты. Так, в Киеве «приступлено к уничтожению памятника Александра Второго. Знакомое занятие, ведь еще с марта 1917 года начали сдирать орлы, гербы...». Писатель часто встречает залепленные грязью вывески. На них замазаны слова, напоминающие о прошлом: «императорский», «величайший».
Бунин тонко чувствует связь с российским прошлым. Он пишет: «Шли ночью по Тверскому бульвару: горестно и низко клонит голову Пушкин под облачным с просветами небом, точно опять говорит: “Боже, как грустна моя Россия!” И ни души кругом, только изредка солдаты и б-и.».
Писатель понимает, что былое уже невозвратно утеряно, эту потерю он ощущает буквально физически. «Наши дети, внуки не будут в состоянии даже представить себе ту Россию, в которой мы когда-то (то есть вчера) жили, которую мы не ценили, не понимали, – всю эту мощь, сложность, богатство, счастье…», - заключает он.
Церковь как последнее пристанище старой России
Выбор названия книги «Окаянные дни» неслучаен. Толковый словарь под редакцией Сергея Ожегова трактует слово «окаянный» как проклятый, нечестивый, преданный общему поруганию, преступный. Кроме того, «окаянный» созвучно с библейским именем братоубийцы Каина, человека, который первым на Земле пролил родную кровь, тем самым осквернив весь род людской, породив ненависть человека к человеку.
В тексте дневника Бунин уделяет особое значение библейским отсылкам и мощным метафорам. Именно в церкви писатель находит свое убежище, ведь в нее еще не ворвалась людская ненависть и злоба. Писатель с неудовлетворением вспоминает, что раньше ходил в храмы только на чьи-нибудь похороны: «до чего все родное, кровное и только теперь как следует почувствованное, понятое!».
Бунин видит в религии надежду на спасение русского народа. Именно поэтому среди сцен насилия и всеобщего безумия писатель неожиданно выделяет фигуру военного «в великолепной серой шинели, туго перетянутого хорошим ремнем, в серой круглой военной шапке, как носил Александр Третий. Весь крупен, породист, блестящая коричневая борода лопатой, в руке в перчатке держит Евангелие. Совершенно чужой всем, последний могиканин». Эта фигура противопоставляется автором окружающей толпе. Он - символ ушедшей России. Важной деталью в его образе является Евангелие, заключающее в себе святость старой Руси.
С трепетом и нежностью Иван Бунин пишет о церковных службах: «А в соборе венчали, пел женский хор. Вошел и, как всегда за последнее время, эта церковная красота, этот остров «старого» мира в море грязи, подлости и низости «нового», тронули необыкновенно… Все было так прелестно, что, слушая и глядя, очень плакал. Шел домой, – чувство легкости, молодости. И наряду с этим – какая тоска, какая боль!»
Начавшееся вскоре насилие и уничтожение религии для Бунина стало невыносимо. Все подобные события он фиксирует в своем дневнике: в газетах подшучивают над образом Христа, обстреливают Кремль из крупнокалиберных орудий, стреляют в иконы, грабят старинные церкви. Он пишет: «…все преграды, все заставы божеские и человеческие пали». Не случайно Бунин вспоминает пророчество русского историка Ключевского, который предрекает конец русскому государству тогда, когда разрушатся его нравственные основы, когда погаснут лампады над гробницей Сергия Преподобного и закроются врата Его Лавры. С горечью писатель говорит о том, что жуткое пророчество сбылось.
Бунин не смог смириться с новой российской действительностью и в 1920 году отправился морем в Константинополь, откуда через Софию и Белград перебрался в Париж. Писатель так и не вернулся на родину. Неоднократные попытки убедить первого российского нобелевского лауреата по литературе были тщетны. Он больше не вернулся, даже визитером-туристом. В этой непримиримости — вызов Ивана Бунина, написавшего незадолго до смерти: «Я был не из тех, кто был революцией застигнут врасплох, для кого ее размеры и зверства были неожиданностью, но все же действительность превзошла все мои ожидания: во что вскоре превратилась русская революция, не поймет никто, ее не видевший. Зрелище это было сплошным ужасом для всякого, кто не утратил образа и подобия Божия...».
Да, Бунин не смог смириться с окончательной потерей старой России. Но он надеялся, что «Окаянные дни» будут иметь большое значение для потомков. Чтобы русские люди не смели воспевать кровавую гражданскую войну и помнили, какую страну их предки когда-то потеряли.
Источники:
- Иван Бунин. Официальный сайт (www.bunin-lit.ru/)
- Иван Бунин «Окаянные дни» (www.az.lib.ru/b/bunin_i_a/text_2262.shtml)
- Окаянные дни. Иван Бунин. Документальный фильм Алексея Денисова (www.youtube.com/watch?v=nYxU7f4CSZ0)
"Окаянные дни" - страшное свидетельство эпохи, которое подается гениальным писателем в почти осязаемом виде и в перспективе исторического времени. Есть ли в "Окаянных днях" положительный герой? До конца этого произведения кажется, что его нет. Но положительный герой есть . Это - сам читатель, в своих мыслях и эмоциях следующий за Буниным и его внимательным взглядом, и также, как и автор, пытающийся постичь: что же произошло с нашей страной в ХХ веке? Что произошло с человеком?