Братья Краинские оставили заметный след в науке, экономической и общественной деятельности. Старшие из них – Николай и Дмитрий – провели значительную часть своей жизни в эмиграции. Их имена, затерявшиеся в вихре революционных перемен, широкому кругу читателей неизвестны. Следы дневников Дмитрия Васильевича были затеряны на десятилетия и в настоящее время публикуются впервые. Оставляя эти записи, автор верил, что они будут когда-нибудь доступны думающим неравнодушным читателям на Родине, реально желающим участвовать в ее возрождении.
Известный русский правовед, общественный деятель и публицист Дмитрий Васильевич Краинский (1871-1935) был вторым из восьми детей в замечательной многодетной дворянской семье. Отец семейства Василий Евграфович Краинский – ученый агроном, исследователь крупных имений, сельский хозяин-практик, в свое время известный и за пределами России. Профессор и психиатр П.И. Ковалевский, изредка бывавший у Краинских, вспоминал: «…меня всегда поражал в их доме ужасный шум и гам: в одной комнате раздавалась виолончель, в другой скрипки, в третьей фортепиано, пение…» Приобщение к музыке впоследствии и помогло Дмитрию Васильевичу найти достойное место в эмиграции.
Крамольный 1917 год застал правоведа Краинского в чине статского советника и черниговского губернского тюремного инспектора, в обязанности которого входило «наблюдение за благоустройством в местах заключения гражданского ведомства, исправительных приютах и колониях и арестных домов, а равно за исполнением всех постановлений закона о порядке содержания арестантов». Свою службу он успешно совмещал с общественной и попечительской работой. В частности, возглавлял «Общество покровительства лицам, освобожденным из мест заключения», был почетным членом местных детских приютов и возглавлял Черниговское отделение Императорского Русского музыкального общества.
«Будучи глубоко убежден в непрочности установленной власти временного правительства», по собственному его признанию, Д.В. Краинский отказался от предложенной ему должности в Петрограде – в области законодательной деятельности по реформированию тюремного дела. А вскоре, после сменяемости властей и прихода Советов, когда обстановка стала крайне опасной, Дмитрий Васильевич решил во что бы то ни стало уйти с должности.
Работая библиотекарем в музыкальном училище, Д.В. Краинский продолжал вести записи для дневника, пряча их в старых нотах на нижней полке громадного шкафа. «Малейший шорох возле дверей и в коридоре заставлял меня прерывать работу и быстро вкладывать в ноты исписанные листы. Я знал, что в случае обнаружения моих записок мне грозит верная смерть, но я их вел беспрерывно и хотел записать то, что потом будет трудно восстановить в памяти».
В день своего рождения, 23 октября 1919 г., Дмитрий Васильевич вместе с частями Добровольческой армии оставил Чернигов – на этом настояла его дочь. Он и не думал тогда, что расстается с ней навсегда. Первый подсчет Краинского показал, что из 36 человек, вышедших вместе с ним из Чернигова, в Одессу смогли добраться всего 12. Но путь сплошных лишений и страшных испытаний для них только начинался. Эвакуировать морем смогли далеко не всех желающих, и до 16 тысяч человек, обремененных многочисленными обозами, пешими вышли из Одессы, взяв направление к румынской границе.
Вместе с остатками Добровольческой армии и беженцами Д.В. Краинский прибыл в Овидиополь 10 февраля. При первой же попытке перейти на румынскую сторону их встречали пулеметным и ружейным огнем. В записках Дмитрия Васильевича подробно описан этот страшный исход: «Перенесши семидневный поход с боями и со всеми тяжестями обстановки отступающей армии без пищи и без сна, отступившие из Одессы отряды генералов Васильева, Мартынова и полковника Стессель распались в с. Раскаец и гибли в плавнях реки Днестр. Отдельные группы, которым посчастливилось вступить на румынскую территорию, после долгих мучительных этапов, заедаемые вшами были сосредоточены в Тульче, на Дунае».
В румынской Тульче только штаб-офицерам было разрешено разместиться на частных квартирах. Все остальные содержались в тюрьме, на голом земляном полу. Переутомленные, в большинстве – больные, расслабленные, почти все переболевшие сыпным тифом, с примороженными конечностями, во многих случаях растерявшие свои семьи, русские беженцы не могли отдохнуть и восстановить свои силы.
Наконец, в апреле Краинский с группой офицеров, чиновников, солдат и беженцев в числе 145 человек отправляется в болгарскую Варну на пароходе «Адмирал Кашерининов». От одного из киевских беженцев Дмитрий Васильевич узнает о бедственном положении своих родных и решает, во что бы то ни стало, вернуться в Россию.
Принятый белогвардейцами в Севастополе, 21-го июля 1920 г. он получает назначение заведующим хозяйством дивизионного лазарета 2-ой Кубанской казачьей дивизии, становится участником кубанского десанта. Многие, подобно автору Записок, верили в удачный исход этой операции. А кто-то, напротив, утверждал, что «казаки поддержат нас только в том случае, если увидят в десанте серьезную силу».
В последний вечер ожидания парохода Краинского поразила картина, наблюдаемая на пристани: «Здесь было бесконечное количество военных и роскошно одетых дам. Все рестораны и столики в саду были заполнены нарядной толпой. Ничего не напоминало войны. Только прожекторы освещали своими широкими снопами всю бухту, указывая на военное положение. Кто были эти богато и элегантно одетые мужчины и дамы, имеющие возможность платить за одну порцию ужина по 5-6 тысяч руб. и пить вино стоимостью еще вдвое. Становилось обидно, что в такое время люди жили для себя, а не для гибнущей Родины. В то время, когда люди шли на смерть голодными, плохо одетые, и исстрадавшиеся, эта нарядная, богатая толпа таких же русских людей жила в свое удовольствие. Становилось страшно за Россию».
Неожиданная для Дмитрия Васильевича встреча с братом, выдающимся психиатром, врачом Н.В. Краинским, которому в сентябре 1920 г. удалось вернуться с «английского плена» в Русскую армию П. Врангеля, все же состоялась. С тех пор они не разлучались. Находясь на службе в санитарном управлении, братья принимали участие в эвакуации на грузовой корабль «Ялта» больных и раненых. По прибытии в Константинополь Краинские, как не военнообязанные, отправляются в Королевство сербов, хорватов и словенцев. Их положение на чужбине, по признанию автора Записок, казалось более завидным в сравнении с другими беженцами.
Николай Васильевич сначала работает при кафедре нервных и душевных болезней Загребского университета, а через год становится начальником госпиталя для русских в имении Лобор (Хорватия), а после закрытия его – врачом в хорватском селе Кашина. Дмитрий Васильевич дает уроки музыки, а с 1926 г. получает должность учителя музыки в Харьковском институте благородных девиц в Нови Бечей. После ноября 1919 г. институт, покинувший Харьков в составе 157 воспитанниц, 38 человек персонала и 46-ти членов семей служащих, обрел только здесь тихое пристанище и оставался одним из центров русской эмигрантской жизни до своего окончательного закрытия в 1932 году.
