Во время Великой Отечественной войны одну из самых кровавых расправ в стране над местным населением фашисты учинили на территории Ростова-на-Дону. Читаем воспоминания очевидцев, чтобы понять, как это было.

И сейчас мало кто понимает весь масштаб трагедии, которая случилась в Ростове в августе 1942 года. В Змиевской балке были расстреляны и убиты другими способами, по разным данным, от 27 до 30 тысяч ростовчан. В основном это были евреи, цыгане, а также их родственники и знакомые. Впоследствии здесь же расстреливали подпольщиков, душевнобольных, военнопленных и других советских граждан. Змиевская балка стала местом самого большого массового уничтожения евреев на территории России в период Холокоста, а в масштабе СССР уступила лишь Бабьему Яру в Киеве, где во время Великой Отечественной войны уничтожили более 100 тысяч человек (в некоторых исследованиях упоминается цифра в 150 тысяч человек). 

Как известно, Ростов был оккупирован немецко-фашистскими войсками дважды. Первый захват города, который прошел с 17 по 29 ноября 1941 года, вошел в историю как «кровавая неделя». В 2006 году писатель, доктор филологических наук, профессор РГУ Владислав Смирнов издал книгу «Ростов под тенью свастики», в которой воспоминания свидетелей оккупаций выстроены в хронологическом порядке. Там же приведены мемуары В. Галустян: «Я видела колонну наших военнопленных, которые шли по городу в первый день оккупации. Это были евреи. Их немцы выделяли в особые группы сразу после пленения наших частей. На спинах у них была какая-то цифра, по-моему, единица. Эту колонну я видела на углу Кировского и Большой Садовой. Женщины бросали им хлеб. А немцы прогоняли их и кричали: «Юде! Юде!» («Иуда — предатель еврей», выражение из лексикона нацистской пропаганды, основанное на игре слов, — прим. ред.).

Согласно воспоминаниям М. Вдовина, немцы сразу вывесили приказы: за хранение оружия — расстрел, за неподчинение оккупационным властям — расстрел, все евреи должны были пройти перерегистрацию. А. Карапетян вспоминает подробнее: «На следующий день немцы повесили везде плакаты: „Жителям города Ростова-на-Дону. За каждого убитого немецкого солдата будут расстреляны 50 жителей. За каждого убитого немецкого офицера будут расстреляны 100 жителей. Комендант города оберфюрер такой-то.“ Второй плакат: „Все жители еврейской национальности должны носить желтые повязки. За неподчинение коменданту они будут расстреляны“».

Всего во время первого захвата города эсэсовцы дивизии «Лейбштандарт Адольф Гитлер» убили несколько сотен человек. Однако организовать массовое истребление мирных жителей фашисты не успели. Все изменилось во время второй оккупации - Ростов был взят 24 июля 1942 года. В тот же день по приказу военного коменданта города генерала Кителя началась регистрация евреев. В. Галустян рассказывает, что немцы издали приказ - всем евреям нужно было повесить звезды на своих домах (еврейский символ Звезда Давида – прим. ред.).

1 августа немцы организовали еврейский совет, который состоял из одного человека - доктора Григория Лурье. Организация зарегистрировала около 2000 евреев. Через несколько дней советские военнопленные вырыли большие ямы, размером 5x7 м и глубиной 3 м, и рвы недалеко от поселка 2-я Змиевка на северо-западной окраине города, в Змиевской балке. Место находилось за зоопарком и Ботаническим садом. 8 августа после окончания работ 300 военнопленных были расстреляны в вырытых ими же рвах и ямах. 

9 августа в газете «Голос Ростова» было опубликовано воззвание к еврейскому населению города якобы от лица старшин еврейского совета и доктора Лурье. В нем говорилось, что для предотвращения участившихся случаев насилия местного населения по отношению к евреям, необходимо сконцентрировать всех представителей этой национальности в отдельный район города. Поэтому всем евреям, независимо от пола и возраста, а также лицам из смешанных браков, необходимо явиться во вторник 11 августа к 8:00 на соответствующие сборные пункты (каждый район города имел свой). 

Все евреи должны были иметь при себе документы, а также ключи от квартир, которые полагалось сдать на сборных пунктах. К ключам необходимо было проволокой или шнурком прикрепить картонный ярлык, носящий имя, фамилию и точный адрес собственника квартиры. Кроме того, евреям рекомендовалось взять с собой ценности и деньги. По желанию они также могли взять с собой ручной багаж - «для устройства на новом местожительстве». О доставке остальных вещей, оставшихся в квартирах, указания должны были поступить позже. Вот как об этом рассказывал М. Вдовин: «9 августа немцы вывесили приказ: евреям готовиться к переселению. Оно начнется 11 августа. Национальность устанавливалась по отцу. Если отец еврей, мать русская — дети считаются евреями. Если наоборот — мать еврейка, то дети — русские. С собой полагалось иметь личные вещи, продукты на несколько дней и ключи от квартиры». 

В статье кандидата исторических наук Елены Войтенко «Нацистский геноцид в Ростовской области» подробно описывается, как 11 августа толпы евреев пошли на сборные пункты. При этом на подходе к местам сбора немецкие офицеры были крайне любезны: улыбались, помогали женщинам донести поклажу, трепали по щечкам детей. Все менялось за воротами – грубость, окрики, толчки в спину. Вещи, деньги, ценности отбирали сразу. К тем, кто не явился на «переселение», были направлены машины с полицейскими.

В своей работе Елена Войтенко приводит рассказ свидетельницы Ольги Головы: «В назначенный день евреи стали приходить целыми семьями и поодиночке. Были здесь и старые, и молодые, и дети, и подростки, всего собралось около 1500 человек. Особенно много было пожилых и совсем престарелых. Многие были с грудными детьми. Люди были взволнованы, повсюду слышались возгласы: «Неужели нас убьют?», «Куда нас?» и т. п. Среди сидящих евреев расхаживали коллаборанты-предатели — полицейские и успокаивали тех, кто обращался к ним с вопросом: «Граждане, не волнуйтесь, с вами ничего плохого не сделают. Вы поедете за город, в отведенное вам место и будете там жить и работать». Часов в 12 дня стали подъезжать крытые грузовые машины, куда немцы начали посадку евреев. Оставшихся людей, примерно 200 человек, немцы построили и пешком погнали по направлению Рабочего городка. Позже в городе разнесся слух, что этих ни в чем неповинных людей немецкие изверги расстреляли за городом».

Из пунктов сбора людей перевозили и перегоняли группами по 200-300 человек к поселку 2-я Змиевка. Здесь основную часть взрослого населения расстреливали, а оставшихся убивали в душегубках. Детей отравляли ядом, смазывая им губы. В тот день практически половина взрослого еврейского населения города были убиты в Змиевской балке. Историк Елена Войтенко пишет: «Уничтожение евреев производилось в котлованах песчано-каменного карьера (в трех рвах более 15 тыс. трупов) у северо-восточной окраины поселка, на окраине рощи питомника Ботанического сада (в 13-ти ямах более 10 тыс. трупов) восточнее поселка, а также на западной окраине рощи питомника (в 4-х ямах более 2 тыс. трупов) южнее поселка. В первый же день было уничтожено более 13 тысяч евреев. Остальные были расстреляны ночью и на следующий день».

Почему большинство людей все-таки послушались приказа и пошли на места сбора? Исследователи называют несколько причин. Во-первых, евреи находились в оккупированном городе, из которого было просто некуда бежать. Во-вторых, преимущественно это были старики, женщины и дети, которые не могли бороться. В-третьих, люди просто не могли поверить, что такие зверства возможны. Они успокаивали себя тем, что стариков и женщин трогать не будут, что европейцы – высококультурные люди, и что, в конце концов, идиш так похож на немецкий. 

В эти августовские дни историки фиксируют массовые случаи самоубийств среди евреев: люди резали себе вены, стрелялись, матери топили себя и своих детей. Все, чтобы только не попасть в руки к фашистам. Известны также случаи, когда люди баррикадировались в своих квартирах, правда, этот отчаянный шаг не мог их спасти. Понимая, что их ждет, большинство евреев пыталось спрятаться у родственников и соседей. И здесь все зависело от людей, которые их окружали. Одну из сотен леденящих кровь историй описала Елена Войтенко: «Жители Ростова, проходившие часто по Малому проспекту, знали старуху Марию Абрамовну Гринберг. Она всегда сидела у окна, здоровалась со знакомыми, потчевала детей сладостями. Все ее любили. Дети Марии Абрамовны успели уехать, за исключением одной дочери, доктора Гринберг, которая не захотела бросать престарелую мать. Дочь пошла на пункт. Старушка не могла ходить и осталась дома. Она не понимала, почему дочь ушла на весь день. Старушка просила соседей: «Позвольте мне посидеть у вас, пока за мной придет машина». Говоря это, она не понимала, зачем придет машина. Она не понимала, почему соседи ее выпроваживают. Она говорила: «Я вас не узнаю, вы такие хорошие люди и не хотите меня приютить на один вечер». Вечером ее увезли». 

В книге Владислава Смирнова тоже есть подобная история. В Ростове жил поляк Дима Зиомир, а рядом с ним -  знакомый, который служил в гестапо. Однажды они шли по улице и увидели, что по другой стороне идет женщина. Гестаповец закричал: «Смотри, смотри, я же знаю, она еврейка». После этого, мужчина кинулся за ней, а ведь немцев рядом не было. Что было с этой женщиной дальше — ясно. «И вот, что любопытно. Тот человек ушел с немцами, исчез. Прошло пять лет, и Дима идет как-то и видит, как возле какого-то магазина остановилась машина, и тот человек, бывший гестаповец, стал выгружать арбузы. Я у Димы спрашиваю: «Как же ты поступил?» Он отвечает: «Ты знаешь, я сам был не свой. Крутился-крутился, но донести не смог». Я потом подумал и понял: я тоже не уверен, донес ли бы я или нет. Донос ведь он всегда донос: НКВД, немцам ли. Но мне все-таки кажется, что я бы себя пересилил, уж очень близко принял я к сердцу расстрелы ростовчан», - читаем у Смирнова.

После расправы еврейские квартиры были начисто разграблены. Сохранилось множество воспоминаний ростовчан, о том, как прямо на улицах лежали книги в красивых переплетах, вещи, разбитая посуда. После этого квартиры, имущество и утварь были объявлены конфискованными, их начали перераспределять. Конечно, лучшие забирала немецкая администрация. Остальные квартиры отдали тем, у кого дома были разрушены или сожжены.

По Ростову фашисты расклеили плакаты и листовки. Самая популярная: «Гитлер — освободитель». На ней он был в форме, величественно стоял, смотря вперед, а на рукаве – повязка с фашистским знаком. Были также карикатуры на Сталина. Например, огромный рисунок, на котором руководитель СССР был изображен как огородник, стоящий у шалаша. Вокруг лежали черепа. Рядом был написан стих: «Есиф Сталин в шалаше, смотрит с радостью в душе». Были плакаты и с евреями. На одном из таких карикатурно изобразили еврейское лицо -  выпученные глаза и горбатый нос. Лицо было наполовину красное, наполовину - желтое. На красной части лица надпись по-русски, на желтой — по-украински: «Кто виноват, что ты недоедал? Жид! Кто виноват, что ты бедствовал? Жид!» 

Конечно, немногочисленному количеству евреев удалось спастись. Об одной такой счастливой истории рассказывает Л. Григорьян, отец которого был армянином, а мать – еврейкой. Женщина две недели пряталась в погребе другого дома, по ночам ей носили еду. Все понимали, что так долго не могло продолжаться. Однако, чтобы выйти из Ростова, нужен был паспорт с особой отметкой. Для этого был сделан липовый паспорт. 
Л. Григорьян вспоминает: «Сразу видно, что он подделан: другие чернила, другой почерк. Но на фотографии мама была не очень похожа на еврейку. И вот на него в комендатуре нужно было поставить печать, без нашлепки не выпускали. Идти с таким паспортом безрассудство, но и оставаться в городе равносильно смерти. И вот этот паспорт предварительно был опущен сначала в керосин, потом в подсолнечное масло, измят основательно. <…> А оказалось, что там была большая очередь. И вот мама подошла к столу, откуда-то картинно вытащила свой документ, играя простую женщину. За столами там сидели двое русских. Тот, к которому подошла мама, только взял в руки паспорт и говорит: «Господа, господа, а ведь паспорт-то наведенный!». И вся очередь замерла. Двое паспортистов переглянулись друг с другом. Он помедлил немного и поставил печать. Наверное, там в комендатуре, не все сволочи работали. Мама ушла из Ростова в хутор Алексеевку к родственнице и там жила».

Советские солдаты, евреи и их родственники, цыгане, местные жители других национальностей, военнопленные, заключенные и душевнобольные, - каждая из этих категорий людей подверглась в Ростове неслыханным зверствам. На месте расправ 9 мая 1975 года был открыт мемориал жертвам нацизма. На памятной доске написано: «Здесь, в Змиевской балке, в августе 1942 года гитлеровскими оккупантами было уничтожено более 27 тысяч мирных граждан Ростова-на-Дону и советских военнопленных. Среди убитых — представители многих национальностей. Змиевская балка — крупнейшее на территории Российской Федерации место массового уничтожения фашистскими захватчиками евреев в период Великой Отечественной войны».