Имя Глеба Котельникова известно далеко не всем, а ведь именно он создал первый парашют. Рассказываем о том, как долго конструктору пришлось бороться с властью за жизнь своего изобретения. 

Глеб Котельников стал первым конструктором авиационного ранцевого парашюта. Актер по профессии, он не должен был заниматься изобретательством. Однако судьба распорядилось по-другому. Именно благодаря его труду летчики стала чувствовать себя в полете в большей безопасности. До сих пор могила конструктора остается местом паломничества парашютистов, которые привязывают к деревьям возле места захоронения ленточки для затяжки парашютов.

Все началось осенью 1910 года, когда на аэродроме под Санкт-Петербургом проходил всероссийский праздник воздухоплавания. Тогда красивее всех пилотировал аэроплан российский авиатор, капитан Лев Мациевич. В то время журналист газеты «Россия» писала о нем: «Капитан Мациевич поражает своим хладнокровием во время полетов. Мне пришлось видеть его при отправке в воздушное плавание и сразу после спуска. Храбрый капитан садится в свой „Фарман“ так же, как мы садимся к извозчику. А когда слезает после получасового полета, то лицо его не меняется. Незаметно на нем ни волнения, как он слезает с телеги после спокойной прогулки».

Чтобы прокатиться на аэроплане, к Льву Мациевичу выстроилась очередь. Это были генералы, адмиралы, гражданские чиновники, их жены, члены Государственной Думы. Интересно, что тремя днями ранее на борту его машины находился глава правительства Петр Столыпин. Окружение пыталось отговорить премьера от рискованного приключения из-за случающихся у него приступов стенокардии, но Столыпин рискнул. Они совершили пару кругов над импровизированным аэродромом.

Вечером, когда выстрел сигнальной пушки уже возвестил об окончании полетов, Лев Мациевич снова поднял свой аэроплан в воздух. Он захотел установить на «Фармане» рекорд высоты. Вскоре его самолет начал разваливаться в воздухе на глазах у потрясенных зрителей.

Писатель Лев Успенский, десятилетним подростком присутствовавший при гибели Мациевича, описал его обстоятельства в книге «Записки старого петербуржца»: «Мотор мациевичевского „Фармана“ вновь заревел баском, уже когда солнце почти коснулось земли. Почерк этого пилота отличался от всех — он летал спокойно, уверенно, без каких-нибудь фокусов, „как по земле ехал“ <…> И внезапно, когда он был, вероятно, в полуверсте от земли, с ним что-то произошло… Потом говорили, будто, переутомлённый за день полета, Мациевич слишком вольно откинулся спиной на скрещение от расчалок непосредственно за его сиденьем. Говорили, что просто один из проволочных тяжей оказался с внутренней раковиной, что „металл устал“… Через несколько дней по городу поползли — люди всегда люди! — и вовсе фантастические слухи: Лев Мациевич был-де втайне членом партии эсеров; с ним должен был в ближайшие дни лететь не кто иной, как граф Сергей Юльевич Витте; ЦК эсеров приказал капитану Мациевичу, жертвуя собой, вызвать катастрофу и погубить графа, а он, за последние годы разочаровавшись в идеях террора, решил уйти от исполнения приказа, решил покончить с собой накануне намеченного дня…»

Ничем не закрепленный на своём сиденье пилот выпал из машины. Лев Успенский так описал этот момент: «На лётном поле к этому времени было уже не так много зрителей; и всё-таки полувздох, полувопль, вырвавшийся у них, был страшен… Я стоял у самого барьера и так, что для меня всё произошло почти прямо на фоне солнца. Чёрный силуэт вдруг распался на несколько частей. Стремительно чиркнул в них тяжёлый мотор, почти так же молниеносно, ужасно размахивая руками, пронеслась к земле чернильная человеческая фигурка…»

Лев Мациевич погиб. Очевидцем трагедии стал его друг, актер Глеб Котельников. Он был так впечатлен случившимся, что решил изобрести какое-то индивидуальное средство спасения для летчиков. «Авиация была в то время очень популярна. Но она не использовала никаких индивидуальных средств спасения для летчиков, потому что самолет считался гораздо дороже в тот момент человеческой жизни, — рассказывал двухкратный чемпион мира по парашютному спорту, бейсджампер Валерий Розов. — Стоимость подготовки пилота, его квалификации были не такие значимые как сейчас, поэтому важнее было спасти самолет».

Глеб Котельников родился в семье профессора механики и высшей математики петербургского земледельческого института в 1872 году. Родители увлекались театром, и это увлечение передалось сыну. С детства мальчик пел, играл на скрипке. Кроме того, ему нравилось мастерить разные игрушки и модели. Он даже собирался поступать в консерваторию, но умер отец, и учиться стало не на что. Единственным выходом была военная карьера.

После окончания Киевского военного училища Глеба Котельникова направили в артиллерию офицером-наблюдателем. На службе он узнал, как устроены аэростат и средства эвакуации с него. Через три года будущий конструктор подал в отставку, работал на разных государственных должностях. Но, уступив давней страсти, стал театральным актером.

В тот трагический осенний вечер 1910 года у него был спектакль. «Во время выступления он допустил ошибочные реплики. По окончании артистка спросила у него: „Что с вами, Глеб Евгеньевич? Я вас таким впервые вижу!“. И он рассказал о трагедии, которая разыгралась во время показательных выступлений», — рассказал ветеран ВДВ, подполковник Василий Никулин.

Идея создать средство защиты для лётчиков завладела Глебом Котельниковым полностью. Дома, в театре, на улице он думал над авиационным парашютом. Главный его вывод — парашют должен находиться на авиаторе, а не где-то рядом. Дело в том, что до Котельникова летчики спасались с помощью длинных сложенных «зонтов», закрепленных на самолете. Их конструкция была очень ненадежна, к тому же они сильно увеличивали вес самолета. Поэтому использовали их крайне редко. Итак, это должна была быть простая, легкая и компактная конструкция.

«Как-то в уборную, где готовились артисты к выходу на сцену, зашла артистка. Она достала из дамской сумочки небольшой шелковый комочек. Когда она развернула его, это оказалась довольно-таки внушительных размеров косынка, — рассказывал Василий Никулин. — Котельников как математик прикинул, что 50 квадратных метров этой ткани вполне достаточно для безопасного спуска парашютиста весом в 80 килограммов».

Отметим, что идея парашюта появилась намного раньше изобретения первых самолетов. Еще Леонардо да Винчи изобразил некое приспособление пирамидальной формы, по которому, как он утверждал, можно спустить человека с любой высоты. Самое интересное, что характеристики купола, рассчитанные гением, с небольшими поправками сохранились до нашего времени.

Само же слово «парашют» появилось гораздо позже. Оно состоит из двух частей, переводящиеся «против падения». «Как таковые парашюты уже были. Они использовались во время каких-то там цирковых представлений. Они существовали с конца 19 века, — объяснил Валерий Розов. — Но именно Глеб Котельников придумал, как скомпилировать это в единое целое — соединить парашют с подвесной системой и все это упаковать в единый ранец, который люди просто могут взять с собой в кабину аэроплана. Кроме того, им была также придумана специальная пружина, которая устанавливалась на дно ранца и при раскрытии клапанов рюкзака выкидывала парашют».

Для экспериментов Глеб Котельников использовал специальный манекен, который в шутку назвал Иван Иванычем. В интернете даже можно найти его фотографии. Модель была испытана в Нижнем Новгороде, манекен сбрасывали с воздушного змея. Выяснилось, что устройство срабатывало четко — Иван Иваныч спускался на землю абсолютно без повреждений. После успешных испытаний Котельников написал докладную записку военному министру России Владимиру Сухомлинову: «Ваше превосходительство! Длинный и скорбный список славных жертв авиации натолкнул меня на изобретение весьма простого полезного прибора для предотвращения гибели авиаторов в случаях аварии с аэропланами в воздухе».

Котельников просил у министра субсидии для изготовления парашюта и проведения испытаний. Власти должны были принять решение на специальном заседании. Тот день запомнился Глебу Котельникову на всю жизнь. Председательствовал начальник Офицерской воздухоплавательной школы генерал-майор Александр Кованько. Глеб Евгеньевич четко и ясно доложил суть дела. Завязался спор:

— Все это прекрасно, но вот тут какая штука… Что будет с вашим авиатором, когда раскроется парашют? — задал вопрос Кованько.

— Что вы имеете в виду? — не понял вопроса Котельников.

— А то, что ему уже незачем будет спасаться, поскольку от удара при раскрытии парашюта у него оторвутся ноги!

Конечно, Котельников постарался мягко объяснить, что это далеко не так, но комиссию уже понесло: «Докладчика поощрить, но изобретение отклонить из-за явной безграмотности автора». Котельников вспоминал: «На меня будто ушат помоев вылили. Руки опускались…» Помощь пришла неожиданно. В начале января 1912 года конструктор получил письмо от петербургской фирмы «Товарищество В. А. Ломач и К», которая приглашала его «пожаловать для переговоров». Котельников отправился на Миллионную улицу. Изобретатель не верил своим ушам: фирма бралась изготовить ранцевый парашют в короткие сроки, а глава фирмы Вильгельм Ломач был готов уладить все преграды в Главном инженерном управлении.

Вечером 6 июня 1912 года под Гатчиной прошли очередные успешные эксперименты изобретения. Но Главное инженерное управление русской армии не приняло его в производство. Главнокомандующий Российскими воздушными силами великий князь Александр Михайлович на ходатайстве о введении парашютов Котельникова как обязательного снаряжения летчиков отвечал так: «Парашюты в авиации — вообще вещь вредная, так как летчики при малейшей опасности, грозящей им со стороны неприятеля, будут спасаться на парашютах, предоставляя самолеты гибели. Машины дороже людей. Мы ввозим машины из-за границы, поэтому их следует беречь. А люди найдутся, не те, так другие!».

Котельников не оставлял попытки доказать, что его изобретение полезно, но все они были тщетными. Пока в 1812 году французский полковник А. Лаланс не предоставил парижскому аэроклубу 10 тысяч франков за лучший парашют. На конкурс съехались конструкторы со всего мира. Вильгельм Ломач уговорил Котельникова поучаствовать, но театральное начальство не отпустило актера. Из-за этого купец слегка опоздал в Париж и приехал к концу соревнований. Двойной показ прошел с блеском, но первый приз достался изобретателю Фредерику Бонне. Кстати, его парашют впоследствии был признан непригодным. Но хваткий купец продал французам оба экземпляра парашюта Котельникова. А уже они позже запатентовали его под брендом РК-1 (Российский Котельников — прим. ред.).

5 января 1913 года студент Петербургской консерватории Владимир Оссовский впервые прыгнул с ним в Руане с 60-метровой отметки моста, перекинутого через Сену. Парашют сработал блестяще. Русское изобретение получило признание за рубежом. Однако российские власти его все еще не признавали. Глеб Котельников так бы и остался никому не известным в России, если бы не началась Первая мировая война. Советское руководство вспомнило о талантливом конструкторе и поручило ему изготовить для экипажей самолетов-гигантов «Илья Муромец» 70 комплектов парашютов. Правда, они так и не были использованы. Дело в том, люди боялись того, как парашют будет вести себя в воздухе. Парадокс: летчики разбивались, но с парашютом так и не прыгали.

В последующие годы Котельников занимался усовершенствованием своего изобретения. Даже создал грузовой парашют РК-4 с куполом диаметром 12 м. На нем можно было опускать груз массой до 300 кг, однако применения он тоже не получил. В 1926 году российский конструктор передал все свои изобретения Советскому правительству.

Психологический барьер, связанный с использованием парашютов, смог преодолеть только в 1927 году знаменитый летчик-испытатель Михаил Громов. Он выпрыгнул с парашютом из самолета, теряющего управление. Его авторитет в те годы был так высок, что летчики поняли, парашют может спасти жизнь! Постепенно страх прошел. Сначала парашюты использовали лишь для спасения летчиков, затем начали использовать уже парашютистов в качестве боевой силы. Первое боевое десантирование состоялось 2 августа 1930 года под Воронежем. Михаил Громов дважды поднимался в воздух и сбрасывал на поле красноармейцев. Эксперимент был признан удачным. Теперь 2 августа — это праздник воздушно-десантных войск.

Впоследствии парашюты активно применялись и во время Второй мировой войны. Глебу Котельникову все-таки удалось дожить до того момента, когда его детище начали широко использовать. Умер конструктор в 1944 году. На Новодевичьем кладбище на его могиле установлен памятник с надписью: «Основоположник авиационного парашютизма Котельников Глеб Евгеньевич».

Источники:

1. Глеб Котельников. Стропа жизни. Документальный фильм www.youtube.com

2. Как «вредная вещь» необходимой стала www.sro-sdr.ru