Обращаясь к теме послереволюционной эмиграции, так много сделавшей в деле осмысления культурной идентичности, уместно сравнить феномен этого явления с «большим кораблем», покинувшем родную гавань. Его впервые ввел крупный деятель «первой волны» архиепископ Иоанн Сан-Францисский. Для него и миллионов россиян такой корабль «стал частью Родины в водах мира».
Какой курс держал этот корабль? Не имея возможности причалить к своей гавани, лучшие представители русской эмиграции выбрали внутренний курс – как единственный путь к спасению своей культурной идентичности.
Первая волна эмиграции (1918-1930 гг.) была наиболее крупной, включала видных деятелей искусства, литературы, общественных деятелей, историков. Прежде всего, это Н.С. Арсеньев, К.Д. Бальмонт, H.A. Бердяев, П.М. Бицилли, С.Н. Булгаков, В.В. Вейдле, Б.П. Вышеславцев, З.Н. Гиппиус, С.П. Дягилев, Б.К. Зайцев, В.В. Зеньковский, И.А. Ильин, A.B. Карташев, Н.О. Лосский, И.В. Одоевцева, П.А. З.Е. Серебрякова, Сорокин, И.Ф. Стравинский, Н.С. Трубецкой, Н.А. Тэффи, Г.П. Федотов, И.С. Шмелёв и многие другие. Сопоставляя русскую эмиграцию с подобным явлением во Франции после революции 1783-1784 гг., блестящий поэт-сатирик русской эмиграции во Франции А.П. Шполянский (Дон Аминадо) выделил ее значение и внутреннее содержание следующим существенным замечанием: «Французы шли в гувернеры, в приживалы, в любовники, в крайнем случае в губернаторы, как Арман де Ришелье или Ланжерон и де Рибас. А русские скопом уходили в политику, в философию, а главным образом в литературу...»
Оказавшиеся в изгнании, но все-таки таившие надежду на возвращение, наши соотечественники провели на борту корабля под названием «Русское Зарубежье» всю оставшуюся жизнь – в неустанных трудах, борениях и достижениях. Так возникали церкви, русские школы и высшие учебные заведения, выходили газеты, журналы, отражавшие весь спектр идейных воззрений дореволюционной России.
Многие из них пытались осмыслить причины произошедших в России событий, что приводило к необходимости постановки проблемы культурной идентичности и вопросу культурного своеобразия России. Яркий пример тому роман И.А. Бунина «Жизнь Арсеньева», где индивидуальные переживания героя перерастают в раздумья о философии творчества, судьбах России и русской культуры. Будучи в инокультурном пространстве русские эмигранты продолжили созидать свою культуру в неразделимом от этого процесса поиске сущности своего «Я». В условиях разлуки с Родиной такой поиск становится более ясным и конкретно осознаваемым.
Интеллектуальный потенциал российского зарубежья в его «консервативных» правых течениях объединяла вера в особое призвание русского народа (впрочем, и некоторые приверженцы «классического» западничества приходили к пересмотру своих мировоззрений). Это призвание наши соотечественники определяли его отличительной исторической судьбой. В прошлом народа русские эмигранты искали истоки особых духовных интенций, которые бы могли служить основой для его культурно-исторической идентификации. Свою задачу они видели в раскрытии этих черт, как возможности решения проблем, наиболее остро проявившихся в ходе революционных потрясений в России начала XX века. В контексте постановки этой проблемы в трудах эмигрантов рождается концепт культурного своеобразия России как поиска собственной идентичности.
