К 105 годовщине зловещего преступления против российского народа, которое отразилось на событиях всего трагического ХХ века, Редакционное бюро публикует фрагмент книги Владимира С. Александрова (Питерского) «Русский проект в мировой истории»    

       Понятие соборной личности тесно связано с представлениями  об удерживающем – катехоне, оберегающем мир от безраздельной Власти зла. Хотя, по словам Апостола Павла, в истории и действует тайна беззакония, однако не наступит конец, и не воцарится вместо Бога в храме антихрист – «человек греха, сын погибели», – пока не будет «взят от среды удерживающий теперь» (2Фес. 2:7). 
       Поясняя понятие «удерживающего», св. Иоанн Златоуст (347-407) говорит: «Одни полагают, что под этим – благодать Святого Духа, а другие – Римское государство… Когда прекратится существование Римского государства, тогда он придет. И справедливо. Потому что до тех пор, пока будут бояться этого государства, никто скоро не подчинится антихристу; но после того, как оно будет разрушено, водворится безначалие, и он будет стремиться похитить всю – и человеческую, и Божескую – власть»¹.
       Представления об удерживающем с самого начала связаны с христианскими представлениями о земной Власти, реализующей в весьма несовершенном, многомятежном и своекорыстном человеческом мире идеи высшего предназначения человека на Новом уровне исторического процесса. Если ценности эти, по каким-либо причинам, не найдут места и окажутся за пределами истории и поддержки со стороны Власти, если они не станут внутренним содержанием человека и его истории, то человек, так или иначе, окажется объектом антихристианской, античеловеческой, сатанинской Власти, которая, перед тем, как окончательно его уничтожить, будет разрушать его душу и делать из человека бессловесное животное, подчиненное лишь биологическим инстинктам. Иоанн Златоуст проводит границу меду двумя проектами человеческой истории – двумя ее равновозможными вариантами, находящимися в пределах свободного выбора человека. Выбор между вариантами лежит в сфере выбора и элит и отдельного человека, однако представления об удерживающем выходят за рамки интересов тех и других, в пределе выражая не что иное, как императив человеческого спасения и бессмертия в рамках многоаспектного и поликультурного становления. Институтом властной реализации этих ценностей и является удерживающий, опирающийся на Римское государство.       
    Объединение Римского государства с высшими христианскими идеалами в ценностное целое, и в отечественном и в западном богословии определяет вывод, что удерживающий – христианская Царская Власть, реализующая в мире проект христианской социальности и духовности. В российской патристике это православная Царская Власть в Третьем Риме, ибо «четвертому Риму, – по словам Филофея, – не бывать». Четвертый Рим – уже «царство Зверя», напоминающее пророчество пророка Даниила (VII век до н. э.): «зверь четвертый – четвертое царство будет на земле, отличное от всех царств, которое будет пожирать всю землю, попирать и сокрушать ее» (Дан. 7:23-25) Поэтому удерживающий волей своей и Властью не дает миру скатиться к «Четвертому царству», где Удерживающего уже не будет – ни народа, ни Церкви, ни Царской Власти, связывающей эти феномены в единство Третьего Рима.   
       В том, что удерживающий – это православный Царь, солидарны многие отцы Церкви. Согласно Филарету Московскому (1782–1867) «Царь-Богопомазанник дан Богом всем служителям Бога… Царская Власть – Божие дарование и Божие благословение»². Феофан Затворник (1815-1894) учит: «под Римским царством разуметь (надо) царскую власть... Когда же царская власть падет и народы всюду заведут самоуправство (республики, демократии), тогда антихристу действовать будет просторно»³. Архиепископ Серафим (Соболев) напоминает – еще Иоанн Златоуст поучал: «царская власть... есть именно то начало, которое удерживает пришествие в мир антихриста»⁴. 

       Катастрофические перемены во всем мире, обусловленные революцией в России, убийством Царя и правящей династии, в XIX веке предрекали провидцы – от монаха Авеля до Иоанна Кронштадтского. «В наступившем XXI веке, – пишет М. Назаров в книге «Вождю Третьего Рима» (2005), – мы наблюдаем еще больше признаков завершения истории из-за умножения зла на земле и его возведения в норму. Это происходит потому, что с 1917 года нет на земле государственности, удерживающей (говоря словами апостола Павла) мир от воцарения антихриста. Но роль России в этой драме еще не закончена… ей предстоит выполнить важную последнюю миссию Третьего Рима»⁵.
         В чем же заключается эта миссия? Чтобы ее выполнить, народу России важно ее понять из дня нынешнего, чтобы не повторить то, что по умыслу рвущейся к Власти группы людей и попустительству миллионов было осуществлено в 1917 году. Ничто столь быстро не предается забвению, как своя миссия внутри свершающегося апокалипсиса. Миссия эта важна в предапокалиптический период, являя собой средство в очередной раз отодвинуть апокалипсис в будущее и, возможно, избежать его на Новом уровне истории.
         Дух апокалипсиса определяется сегодня переменами в психологии и культурах континентальных народов и самой России, происшедшими после Первой мировой войны и русской революции 1917 года. Дело даже не в том, что из культур уходит тема Духа и ее сменяют темы человеческой Власти, денег и физических благ, и не в утверждении, что мамона, в отличие от Бога, «лучше пробуждает способности и таланты человека», – на маргинальном уровне эти представления проходят через всю историю человека. Дело в уничтожении культур, как ценностных систем, отражающих Бытие в образе макрокосма, внутри которого человек рождается и обретает живую личность духовного существа, и в замене их масс-культом и масс-идеологиями, лишенными проекции ценностного становления человека в его родовой свободе.  
       Выйдя из поля ценностей, родовая свобода срывается по вертикали вниз, к животным и еще более низким уровням бытия – с развитием по пути чувства вины, кризисных форм сознания и страхом возмездия – апокалиптического конца истории и человека. Эти формы сознания проникают в жизнь, в аналитические исследования, в искусство и литературу. В сфере искусства, ранее доминирующий «Эрос» сменяется «Танатосом»; жанр детектива эволюционирует к триллеру, ужасам, некрореализму; жанр катастрофы – к апокалиптике и постапокалиптике. Все мы, в «Матрице апокалипсиса» (2015) пишет мэтр постмодерна Ж. Бодрийяр, «стремительно несемся к горизонтам апоплексии, к зловещим чудесам, к золотому веку ужаса»⁶.  
      Лишь немногие, подобные Рону Стилу, ныне обеспокоены тем, что «подавляющее большинство населения не нужно будет насильно принуждать к поклонению Сатане, люди могут пойти на это с большой охотой. Агенты зловещего заговора создадут двоемыслие, как у Оруэлла, и поведут свои ничего не подозревающие жертвы по Тропе смерти. Самые могущественные из этих агентов мелькают в кинематографе, на телевидении и в музыкальной индустрии…»⁷. Увеличение количества «педофилов, фашиствующих иудеев, скатологических магов, маньяков…, – описывает реальность документальная книга А. Парфрея «Культура времён Апокалипсиса» (2004), – Вы думаете, что маргинальная или даже криминальная культура – это далекая периферия благоденствующего Запада?»⁸. К сожалению, не только Запада. Речь идет о глобальной повестке современного мира. 

        Известно, что крах человека свершается через обрушение культуры, а крах самой культуры – через извлечения из нее стержня – религии. Именно к этому вертикальному стержню «прикреплены» историко-культурные ценности, обеспеченные понятиями священного и сакрального. Геббельс не зря учил: «Чтобы уничтожить народ, достаточно уничтожить его культуру». Тогда вместо народа образуется управляемая масса готовых рабов, с которыми уже можно делать все что угодно. Уничтожение культур разрушает как предоставления об «общем деле», так и общенациональное «МЫ», – в совокупности общего прошлого и будущего, общих целей и задач, общего времени. 
       Чтобы добиться этого быстро и эффективно, маргиналов и незрелую молодежь натравливают не на культуру и религию, которые им не по зубам, но на Власть, оберегающую религию и национальны ценности – под тем или иным предлогом. Полагают, что технология эта разработана в 1970-х Джином Шарпом – директором института Альберта Эйнштейна (США) и идеологом «цветных революций». Но это – декорация. Первым испытанием этой готовой технологии, стала Французская революция XVIII века – начало краха христианской Европы и европейских народов. На глобальный уровень технология переведена в ХХ веке. Для этого понадобилась Русская революция 1917 года – с уничтожением Русского Царя – удерживающего. С этого момента «запускается» Великая Русская Смута ХХ века, переходящая в XXI столетие, а также кровавые и трагические события ХХ-XXI веков в Европе, России и на континенте в целом.   
        Индивидуализация и атомизация обществ, пришедшие в Европу после Французской революции из Англии, вместе с либерализмом и ненавистным даже просветителям парламентом, с сетью масонских лож, внедряемых в государства Европы английской короной – о чем Европа узнает лишь в ХХ веке – импонировали сетевым финансовым элитам. Однако их путь к Власти блокировали три вещи: монархи Европы, ориентированные на интересы своих народов, и сами европейские народы, определявшие себя в системе христианских культур и ценностей под скипетром королевской Власти. Разрушение монархий и либеральное разложение народов исправляло это положение, а сетевая структура республик передавала Власть в руки крупных игроков под эгидой внешних сетевых структур – прежде всего, Англии. Народы становились расходным материалом новой Власти – через свои же демократические республиканские институты: «масонство, – утверждали масоны еще в период Французской революции, – не что иное, как республика в скрытом виде, так же как республика – не что иное, как масонство в открытом виде»⁹. То есть, республики – это провинциальные формы внешней сетевой Власти под эгидой Великого Магистра, каковым являлся король Англии. 
        Но была и третья вещь – намного важнее двух предыдущих: Русское православное государство и православный Царь – удерживающий, о котором писали отцы Церкви. Идеей уничтожения Русского государства Запад проникся с первых крестовых походов. Но после наполеоновских войн XIX века и с началом так называемой «Большой игры» Англии против России, этот вопрос усилиями Англии обретает новую остроту. Он передается европейским монархам, которых, после русской победы над Наполеоном, Англия три десятилетия подряд убеждает в агрессивных намерениях России поработить Европу, а также финансируемым Англией революционным группам. Острый запрос на уничтожение России формируется даже у Ф. Энгельса: «Никакая революция в Западной Европе, – утверждает он, – не может окончательно победить, пока поблизости существует современное российское государство»¹⁰. 

        Этого не произойдет ни в какой другой стране – в России начинается то, что революционеры назовут «охотой на царственного зверя». Начало охоте положат англичане, которые уничтожат, путем заговора, к которому привлекут Петра Палена и Никиту Панина, Царя Павла I – в Михайловском замке 12 марта 1801 года. Штаб-квартирой заговора станет квартира О. Жеребцовой – любовницы английского посла лорда Уитворта – участника «заговора эмиссаров британской разведки, имевших приказ Букингемского дворца»¹¹. На протяжении XIX-XX веков против России не развязано ни одной войны, в подготовке которой не принимала участия Англия, и не произошло ни одной смерти Русского Царя, за исключением Александра I, в которой, так или иначе, не просматривался английский след, – начиная от подозрений в отравлении Николая I, до прямого финансирования террористических групп и покушений на Александра II, Александра III и заговора против Николая II, – когда штаб-квартирой его свержения накануне близкой Победы России в Первой мировой, становится английское посольство в Петербурге. 
        Какую же цель преследовали «союзники»? Переживая ужас Первой мировой войны, Н. Бердяев в работе «Конец Европы» (1915) выводит империализм дьявольской мистерией Власти, свершающейся на глазах миллионов в ее неприкрытой чудовищности: «империализм – явление чисто европейское, – пишет он, – но он несет с собой энергию, окончательное раскрытие которой означает конец Европы. В диалектике империализма есть самоотрицание»¹². В этой энергии узнается темное, хаотическое начало мира, непримиримое к Богу и наполняющее все кровавые культы, почитаемые в фаустовской культуре. Это – слепая, самопожирающая Воля в основании мира, описанная Шопенгауэром, и которая в виде Воли к Власти находит себя в «Фаусте» Гете, а перед Первой мировой войной – у гениального пророка эпохи Ф. Ницше.  
        Именно эта Воля, пользуясь определением Ж. Делеза, развернется потом глобальной финансово-технологической «машиной войны», которая в XX-XXI веках обратится против всех народов планеты в формате глобальной, более чем столетней войны – с краткими перерывами «на отдых», но на каждом этапе вырывающей из человечества все более крупные куски. К. Маркс был проще; целью «буржуазной эпохи» он понимал то, чего не имел сам – деньги, а Власть – лишь подспорьем к деньгам. На деле все было ровно наоборот – не было ничего в мире, что по сладости могло сравниться с Властью: она стоила неизмеримо больше, чем все деньги мира, чем все его народы и мир в целом – в этой точке начиналась новая онтология нового Бога. И имя нового Бога, лично оседлавшего слепую Волю и давшего ей зрение, было Люцифер. Ему нужна была безраздельная Власть, которую в своем Новом мире под своим Небом он уже ни с Кем и никогда не разделит. К. Марксу этого и не снилось – иначе формулу «Деньги-Товар-Деньгиʹ» (Д-Т-Дʹ) он бы продолжил формулой «Власть-Деньги-Властьʹ» (В-Д-Вʹ), где Власть не товар, но высшая, абсолютная и последняя цель.
        Ликование маргиналов и части элит в связи с отречением Царя и убийством Царской семьи, несло свободу от удерживающего и поклонение другой Власти – несовместной с Богом, но отвечающей всем вожделениям масс. На человека массы международные элиты и финансируемые ими «революционные демократы» и делали ставку как на соль земли и таран «старого мира» ценностей и культур. При этом, в рамках формулы Власти менялся целиком смысл происходящего. По свидетельству свт. Иоанна, смысл заключался в следующем: «Против Царя и России было призвано все грязное и ничтожное, и грешное, что может быть в душе человека. Все это всеми силами поднималось на борьбу против Царской Короны, увенчанной крестом, ибо Царское служение есть крестоношение»¹³.
        Царственное крестоношение есть смысл удерживающего. В отличие от светских владык, часто не выходящих за рамки собственных многомятежных интересов, он – представитель не публики, не массы, не наличного населения, но духовных ценностей народа – его целостного историко-культурного тела, в составе прошлых и будущих поколений и ядра исторического самосознания «МЫ». Ядро этого «МЫ» нерушимо пока существует народ – иначе и он, и его культура погибают – как правило, после кровавого завоевания и рабства. Удерживающий – выше своекорыстного человеческого выбора. Он – представитель рода, самого минимального сечения в движении человечества из прошлого в будущее. Крестоношение и является обеспечением этого будущего, как будущего всеобщего и всечеловеческого.    
         Члены тройственного/четвертного союзов и «союзники» России по Антанте – Англия и Франция, содержанием главного удара видели Русского Царя и будущее России. И чем более успехов имела Россия на фронте, тем более злобными становились английские карикатуры на Царя, более лживыми нападки на Царицу и более яростными становились выкрики «глупость или измена?» англофила П. Милюкова и его партии. Незадолго до Февраля 1917-го, оптинский старен Анатолий (Потапов) предупреждал князя Н. Жевахова (1916): «Нет греха большего, как сопротивление воле Помазанника Божия... Береги Его, ибо Им держится земля Русская и Вера Православная... Судьба Царя – судьба России. Радоваться будет Царь, радоваться будет и Россия. Заплачет Царь, заплачет и Россия... Как человек с отрезанною головою уже не человек, а смердящий труп, так и Россия без Царя будет трупом смердящим»^14.  
        В России – в этом Третьем Риме, образ Царя складывался самим русским народом в ответ на его запросы к истине, святости, красоте и воплощению Святой Руси. Это выходило за рамки возможностей  человека, но было доступно Богопомазаннику, представляющему «Alter ego» русского народа. Поэтому образ Царя в России неизменно был связан с народными идеалами жизни, общего блага, христианской любви, справедливости и заступничества перед Богом. Как отмечает П. Флоренский, А. Хомяков всегда держался идеи народного суверенитета, а именно: Русские Цари наделены Властью, какой одарил их русский народ. Не народ – дети Царя-отца, но отец-Царь – от детей-народа, чад своих. Это означало, что народ духом своим создает Царя¹⁵ и через него ведет внутренний диалог с Богом, самим собой и историей, опираясь на высшие христианские ценности и свое историческое самосознание «МЫ». Последнее, в отличие от неподлинных, лживых и технически-процедурных демократий, выдуманных партийно-олигархическими кругами для укрепления своей Власти, является подлинной демократией в смысле истинной Власти народа, – по сути, соборно-ценностной демократией или аксиократией (властью ценностей), противостоящей злокачественному поражению исторического процесса.   
       В финале XIX – начале ХХ веков русская мысль и сосредотачивается на условиях, блокирующих развитие такой злокачественности и конечной победы Люцифера – над человеком, историей и проектом «Человек» в целом. Совокупность ценностей, доступных пониманию человека, В. Соловьев обозначает Софией – Премудростью Божией, связанной и с идеей всечеловеческой соборности, и представлениями об удерживающем. Обращение к идее Софии не случайно. Само понятие Софии восходит к древности; оно знакомо античным народам и средним векам; оно равно близко и грекам и иудеям, его используют гностики и византийские мудрецы, ранние христиане и христианские мистики – Бёме, Пордедж, Сузо, Сведенборг. При этом все авторы разных времен и народов под Софией понимают одно и то же: высшее объединяющее начало мира – «душу мира», его «идеальное состояние», «совершенное человечество», «божественный замысел», иногда выступающий в качестве Вечной Женственности или Святой Девы, а также Мирового Логоса, Христа-Спасителя или Святого Духа. 

       В «России и вселенской церкви» (1889) В. Соловьев указывает: «Божественная Премудрость – не душа, но ангел-хранитель мира, покрывающей своими крылами все создания… Она – субстанция Святого Духа, носившегося над водной Тьмою нарождающегося мира»¹⁶. Идея Софии отвечала запросам российского сознания; она и была подхвачена российскими мыслителями XIX–XX веков – П. Флоренским, А. Бухаревым, С. Булгаковым, Л. Карсавиным, Н. Бердяевым, А. Лосевым и другими. Для П. Флоренского София – «Идеальная личность мира» и «Тело Господа Иисуса Христа… воспринятое Божественным Словом»¹⁷, для С. Булгакова – все, «что без каких-либо ограничений соответствует божественному»¹⁸, для Л. Карсавина – «Дева прекрасная» во Христе достигающая полноты и становящаяся «всем во всем, т.е. в каждом из нас, и вся в каждом будет, а каждый будет всею Софией»¹⁹. 
       Л. Карсавин уточняет: «познается Она в полноте своей полноты. Кто же Она как творенье свое? – Конечно, Слово и Ум, Ее самопостиженье. Слово же есть Человек, Человек – Соборность, Соборность – София»²⁰. Из этой соборности Софии исходит гармония с Богом, миром и метаисторией. В России, замечает И. Киреевский, «не было ни завоевателей, ни завоеванных. Она не знала ни железного разграничения неподвижных сословий, ни стеснительных для одного преимуществ другого, ни истекающей оттуда политической и нравственной борьбы, ни сословного презрения, ни сословной ненависти, ни сословной зависти… И князья, и бояре, и духовенство, и народ, и дружины княжеские, и дружины боярские, и дружины городские, и дружина земская, – все классы и виды населения были проникнуты одним духом, одними убеждениями, однородными понятиями, одинаковою потребностью общего блага»²¹. 
        Образ удерживающего – Царской Власти и образуется на принципах софийности и соборности. Выступая «Alter ego» народа и сочетая идеалы Царства и Священства, образ Царя становится осевым принципом русской истории, миссии и культуры. Именно поэтому убийство Царя всегда подразумевает уничтожение русского народа и его исторического Русского проекта, веками противостоящего силам зла, сатанизма и попыткам злокачественного перерождения истории – вплоть до 1917 года. 
       Отношения народа и Царя строились на принципах абсолютного взаимного доверия, любви и христианского духа – в рамках гениальной триады, сформулированной в 1833-м графом С.С. Уваровым: «Православие, Самодержавие, Народность». Царь, писал Ю. Самарин, являет великую силу потому, «что её выдвинула из себя народная сила и что эта последняя сила признаёт в царе своё олицетворение, свой внешний образ»²². Попытки ограничить самодержавие связки Царь-народ – их суверенитета являются, поэтому, не чем иным, как попытками ограничения, узурпации Власти народа и уничижения подлинной демократии: «во-первых, – пишет «Русский Вестник» (1863), –  монархическое начало не только есть коренное начало для России, но есть сама Россия, во-вторых, никакое разделение невозможно в России между верховным представителем этого начала и народом… Система доверия, исключающая всякую мысль о договоре между верховною властию и народом, система, полагающая в основание полное и неразрывное единство между ними»²³.
         Такое доверие не формируется на уровне интересов, но только на уровне ценностей, где единство носит соборный характер. Оно несовместимо с цивилизацией интересов и технической демократией отдельностей на основе человеческого закона. Соборное «МЫ» – это уровень ценностного со-знания, которое внутри культуры преодолевает внешний закон в пользу закона внутреннего, оставляя вместо первого правила, делающие мир просто удобным. Внутренний закон митрополит Иларион еще в XI веке именует благодатью и путем к Новому уровню истории: «повесть сия…– пишет он, – (о том) чего достиг Закон, а чего – Благодать. Прежде Закон, потом Благодать; прежде тень, потом Истина. …И когда посетил Бог естество человеческое, явилось (дотоле) безвестное и утаенное, и родилась Благодать – Истина, а не Закон, сын, а не раб»²⁴.

        По мере нарастания в среде «сребролюбия, властолюбия и сластолюбия», по мере отпадения от Бога и умножения законов, уравнивающих в правах добро и зло, правду и ложь, красоту и безобразие, и берущих зло под свою защиту, Бог отнимает от среды Удерживающего: «Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями» (Матф.7:6), и попускает родовой свободе через кровь, железо и неисчислимые страдания вновь и вновь выходить на путь развития – тогда и удерживающий, и София возвращаются человеком через покаяние и «великое презрение». Бог же отнимает удерживающего, как когда-то Спасителя. «Пилат говорит им: что же я сделаю Иисусу, называемому Христом? Говорят ему все: да будет распят. Правитель сказал: какое же зло сделал Он? Но они еще сильнее кричали: да будет распят. Пилат, видя, что ничто не помогает, но смятение увеличивается, взял воды и умыл руки пред народом, и сказал: невиновен я в крови Праведника Сего; смотрите вы. И отвечая весь народ сказал: кровь Его на нас и на детях наших. Тогда отпустил им Варавву, а Иисуса бив, предал на распятие» (Мф. 27:24, 25).
        Русскому Царю и Царице известны были собственная судьба и судьба России по многочисленным пророчествам. После отречения Николая II Императрица, указывая на распятие Христа, сказала: «Наши страдания – ничто. Смотрите на страдания Спасителя, как Он страдал за нас. Если только это нужно для России, Мы готовы жертвовать и жизнью, и всем»²⁵. Сам Царь Николай II был убежден: «Быть может, необходима искупительная жертва для спасения России: я буду этой жертвой – да свершится воля Божия»²⁶.  
        Сегодня, когда вскрыты неизвестные ранее архивные документы о подготовке, финансировании и британо-американском обеспечении Русской революции, проясняется и ряд деталей убийства Русского Царя и его семьи, которые развеивают и мифы, с ним связанные, и устоявшиеся оценки самого замысла этого действа. Например, миф о том, что русская революция 1917 года стала проявлением воли русского народа, или то, что «русский народ предал своего Царя», на чем настаивал еще В. Розанов²⁷.Сегодня мифы выглядит совсем не убедительно. Хотя желание «утопить» глобальный замысел убийства в массе подробностей и действиях исполнителей, присутствует как в советских, так и либеральных источниках, выводящих из поля рассмотрения заказчиков зловещего преступления ХХ века, нацеленного в сердце русского народа и соборно-ценностного проекта развития на Новом уровне истории – Русского проекта. Ведь именно этот проект противостоял веками не столько фаустовскому проекту Западной цивилизации интересов, сколько «сползанию» народов к «Четвертому царству» – «Царству Зверя» – со злокачественным поражением и уничтожением человеческой истории и самого проекта «Человек». 
       В либерально-коммунистических текстах приводятся и решение исполкома Уральского облсовета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, как вызывавшее в Москве большое недовольство своей «самодеятельностью», и сведения о приказе Ленина с началом мятежа Чехословацкого корпуса, и записи Троцкого о беседе со Свердловым, в которой тот подтвердил, что «это» было «общее решение» вместе с В. Лениным. И обходятся стороной факты, что Ленин, вопреки «германской» версии русской революции, являлся, как показывают исследования профессора Э. Саттона, «британской креатурой», которая активно финансировалась Уолл-Стритом²⁸. Именно поэтому у Николая II не было ни одного шанса найти укрытие в Англии – у кузена Георга V. Не случайно в марте 1918-го «Таймс», бывшая под контролем «Круглого стола» Альфреда Милнера, сыгравшего немалую роль в февральской революции в России, писала: «Большевиков стали раздражать частые проявления любопытства к этой низложенной династии и вновь обсуждается вопрос, не стоит ли наконец, решить судьбу Романовых, чтобы покончить с ними раз и навсегда»²⁹.
       Сегодня действия как среднего, так и исполнительного звеньев убийства Русского Царя и семьи  изучены вполне подробно. Подготовка убийства Царя и его семьи проводилась Я. Свердловым, который через подельника по террористической работе в 1905-1907 годах Шая Голощёкина, выбрал исполнителя убийства. Им оказался внук раввина Янкель Хаимович Юровский – садист, прославленный расправами над русскими людьми в подвалах Чека. Вместе с подельником Шаей Голощекиным Юровский входил в состав президиума Уралоблсовета; для убийства Царя была создана группа, куда кроме Шаи Голощекина и Юровского вошли «старые большевистские террористы»: А.Г. Белобородов, С.Е. Чуцкаев, Г.И. Сафаров (Вольдин), Ф.Ф. Сыромолотов, П.3. Ермаков, П. Войков (Вайнер).
       Но «фигурой умолчания», как обычно, остается первое звено, задолго спланировавшее убийство Царя как задачу, включенную в цепь социально-политических катастроф ХХ-XXI веков, начинающихся Первой мировой войной и Великой Русской Смутой. Речь идет о тех, кого в Английском Парламенте в 1917 году упомянул первое лицо Правительства Великобритании. «Английский премьер-министр Ллойд Джордж, – напоминает историк русской революции М. Назаров, – публично признал в парламенте, что свержение российской монархии было одной из целей, из-за которых западными демократиями была начата Мировая война для установления “новой эпохи в истории мира”»³⁰. Надо заметить, что «западными демократиями» Ллойд Джордж тогда именовал только две державы в мире – Британию и США, обходя даже союзника Францию, которую потом и «прокатили» на Парижской конференции. 
      Принимавшие прямое участие в следствии по делу убийства Царя и царской семьи генерал М. К. Дитерихс и английский журналист Р. Вильтон в своих книгах документально свидетельствуют, что за день до злодеяния 17 июля 1918 года «в Екатеринбург из Центральной России прибыл специальный поезд, состоявший из паровоза и одного пассажирского вагона. В нем приехало лицо в черной одежде, похожее на иудейского раввина. Это лицо осмотрело подвал дома»³¹ После посещения означенного лица, была обнаружена каббалистическая надпись в подвальной комнате, где должны были быть убиты Царь и члены его семьи. По свидетельству очевидцев, вечером 18 июля 1918 года через железнодорожный переезд в Коптяки, куда были свезены простреленные тела Царя, Царицы, их детей и близких, проследовал автомобиль с шестью солдатами и одним штатским, напоминающим раввина «с черной, как смоль, бородой». На расспросы солдаты сопровождения сказали, что они все – из Москвы³².

       Даже при патологических качествах сознания и садистских наклонностях, настолько необычное предварение злодеяния не могло прийти в головы большевиков и террористов, свидетельствуя о том, что в данном случае они были не более, чем «техническим звеном» ритуального действия неизмеримо более высокого организующего начала, и вряд ли могли хотя бы отдалённо уловить его смысл. О ритуальном характере убийства Царя свидетельствуют несколько надписей на стене и на подоконнике «расстрельной комнаты». Одна из них является цитатой из поэмы Гейне «Belsazer» («Валтасар»), где имя изменено на «Belsa-tzar», что возможно перевести и «Белый Царь» и «Царь Белза» (отвоёванного Ярославом Мудрым у Польши в 1030-м для Киевской Руси): «Belsatzar ward in selbiger Nacht Von seinen Knechten umgebracht» («Царь был убит этой ночью своими слугами»).
        На подоконнике, напротив места, где был убит Царь, была найдена каббалистическая надпись. В настоящее время имеются два варианта расшифровки этой надписи. Первый: «Здесь поражен в сердце глава Церкви, народа и государства»³³. Второй: «Здесь по приказанию тайных сил Царь был принесен в жертву для разрушения государства. О сем извещаются все народы»³⁴. Собственно говоря, народы таким образом «извещались» о победе глубоко языческого проекта Власти над Подлинным Новым временем, победе Люцифера и идей сатанизма над проектом  Спасения и Бессмертия человека, над его историей и проектом «Человек». 

       Это означало конечную деградацию человека до представителя «блошиного царства», о котором с сарказмом пишет Ф. Ницше, и в котором «земляная блоха» будет верить всему, что фаустовской Власти заблагорассудится выставить на витрину. И эта «блоха» менее всего будет заинтересована в разрушении мифов. Она сама закроет глаза там, где миф дает брешь, и другим не позволит вдаваться в подробности, что Власть цивилизации интересов всегда требовала все большей крови для укрепления и роста Власти, ибо рассматривала ее своей высшей целью.  
        Приобщение «блохи», пусть и в форме мифа, к беспредельной Власти, делает «блоху», сидящую у телевизора с пивом в руках, причастницей великой мистерии онтологического восстания на Творца и образ человеческий – где человек обречен стать недо-существом под властью Темного властелина со страниц Толкиена. Прологом к «блошиному царству» и стал механизм демократического самоубийства народов с обращением их в политические нации под внешней Властью – что даст свой страшный эффект уже в 1930-е годы ХХ века. М. Фуко, один из ключевых мыслителей финала ХХ века, с горечью напишет  современникам после Второй мировой войны: «В наши дни невозможно думать ни о чём другом, как о пустоте, оставшейся после исчезновения человека. Всем тем, кто ещё хочет говорить о человеке, его царстве и его освобождении, ответом может быть только философский смех… будущее человека – обреченность на исчезновение»³⁵. Писал он это на рубеже 1960-1970-х годов, которые миллионы вспоминают еще светлым периодом – в сравнении с контурами мира, которые выйдут из тумана в XXI столетии. 
       Часть исследователей в ритуальном убийстве Русского Царя видят преступление, организованное финансовыми кругами Всемирной сионистской организации (ВСО). Но это не вся правда: за ВСО стояли те, кто в реализации своих целей действует чужой кровью и чужими руками. После тайного соглашения Англии, США и Франции 1897 года, ставшего, по мнению ученых, в частности профессора Вашингтонского университета Вашингтона в С.-Луи Р. Ашера, планом развязывания Первой мировой войны в Европе³⁶, Англия и организует через свои сетевые структуры Германии и Швейцарии I-й Всемирный Сионистский Конгресс в Базеле в августе 1897 года. На Конгрессе учреждается «Всемирная сионистская организация» (ВСО) и обсуждается создание в Палестине еврейского государства; по докладу лидера сионизма А. Гинцберга принимается так называемая «Базельская программа», полагающая путем войн, революций и финансово-экономических кризисов разложить жизнь христианской Европы и сформировать «национальный дом» в Палестине, которая станет «центром мирового политического влияния»³⁷.
       Во французской «Le Temps» информация, что члены Конгресса «собираются предотвратить рост и процветание других народов для завоевания мировой власти»³⁸ появляется сразу. Часть обсуждений и тезисов программы, ныне известная как «Протоколы сионских мудрецов», в России публикуется П. А. Крушеваном (1903) и переиздается Г.В. Бутми (1905) и С.А. Нилусом (1905). Вопрос о мировой власти, еще незнакомый Европе, здесь всплывает впервые, вместе методами ее достижения – путем уничтожения национальных государств, разложения их культуры и молодёжи, роста «демократических» правительств, контроля над СМИ и потенцированием мировых конфликтов, войн и революций³⁹. По итогам уже VI Сионистского Конгресса (Базель,1903) государством, взявшим подготовку военной катастрофы в Европе, указана Англия. Здесь Макс Нордау сказал то, что появится во многих изданиях: «Позвольте …показать вам ступеньки лестницы, которые поведут наше дело все выше и выше: Герцль, сионистский конгресс, английское предложение Уганды, будущая мировая война»⁴⁰. В обсуждении положений Конгресса, эта тема появится не раз, в частности, в «Американских еврейских новостях 1919 года: «прогрессивная мировая держава Англия… предложила еврейской нации через посредство Сионистского конгресса независимую колонию Уганду… Герцль знает, что мы стоим перед страшным мировым столкновением»⁴¹
        После Первой мировой войны приведённая информация тщательно вымарывается из либеральных источников, а «Гуманистические манифесты» либерального лагеря и выступления их лидера Пола Курца горделиво свидетельствуют, что и «демократии» и «гуманизма» в ХХ веке стало намного больше – как никогда. Часть документов, в частности, «Протоколы» объявляются фальшивкой, а либеральная колонна России в 2007 году делает то, что не было в СССР – включает их в «Федеральный список экстремистских материалов» Министерства юстиции РФ. Возвращаясь к убийству Русского Царя – удерживающего и к трагическим событиям XX-XXI столетий, читатель сам может судить, что именно является фальшивкой – сами документы или либерально-чиновничьи представления о них.
        Образ удерживающего не исчез из памяти и души русского народа – как надежда на преодоление Великой Русской Смуты ХХ века и ее итогов для России. Главное, в страшных исторических коллизиях и России и ее народу удалось выжить и сохранить и свою душу, и исторический Русский проект. Это значит, народ в состоянии восстановить свою историю и миссию среди народов – вместе с ценностями и великими целями, предвестие которых мы находим уже в деятельности и воззрениях Владимира Святого и Ярослава Мудрого.  
       Об этом свидетельствует и образ Русского Царя – удерживающего, который передают простые слова его дочери – княжны Ольги из письма, которое она отправила в Тобольск незадолго до кровавой расправы: «Отец просит передать всем тем, на кого они могут иметь влияние, чтобы они не мстили за него, так как он всех простил и за всех молится, чтобы не мстили за себя, чтобы помнили: что то зло, которое сейчас в мире, будет сильнее, но что не зло победит добро, а только любовь»⁴².

Литература:

1. Св. Иоанн Златоуст, «Четвертая Беседа на Второе Послание Апостола Павла к Солунянам», М., 1908.
2. Нравственное богословие для мирян. СПб., 1901. С. 372–373.
3. Беседовательное толкование Второго Послания к Солунянам Епископа Феофана. М., 1873. С. 71.
4. Серафим (Соболев), архиеп. Русская идеология. СПб., 1994. С. 78, 82, 94.
5. Назаров М.В. Вождю Третьего Рима. – М.: Русская идея, 2005. С. 5.
6. Бодрийяр Ж., Сиоран Э. Матрица Апокалипсиса. Последний закат Европы // М., Алгоритм, 2015. С. 102.
7. Культура времен Апокалипсиса / Под ред. А. Парфрея // Екатеринбург: Ультра. Культура, 2004. С. 74.
8. Там же, С. 2.
9. Цит. по: Платонов О. А. Тайная история масонства. Документы и материалы // Т. I М., Русский Вестник. 2000. С. 224.
10. Ф. Энгельс. О социальном вопросе в России. Соч., т. 18. с. 567.
11. Евгений Черных. Англичане устранили Павла Первого…// Комсомольская Правда, 18. Марта, 2018.
12. Бердяев Н.А. Судьба России – М., 1990. С.116.
13. Архиепископ Иоанн «Святая Русь – Русская Земля». Издание Московского подворья Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, Москва, 1997. С. 74.
14. Жевахов Н.Д. Воспоминания товарища обер-прокурора Св. Синода // Мюнхен, 1923, Т. I.
15. Флоренский П.А. Около Хомякова. - Сергиев Посад, 1916. С. 25.
16. Соловьев В. Россия и Вселенская церковь – Пер. с англ. Г. А. Рачинского // М.: ТПО «Фабула» (репринт с издания А. И. Мамонтова, М., 1911) С. 343.
17. Флоренский П. Столп и утверждение Истины // Сочинения. Т. 1 . М., 1990. С. 76.
18. Цит. по: Лосский, Н.О. История русской философии / Н.О. Лосский. - М.: Высшая школа, 1991 С. 240.
19. Л. Карсавин. София земная и горная // Вопросы философии, № 9, 1991. С. 175.
20. Там же.
21. Киреевский И.В. О характере просвещения Европы и о его отношении к просвещению России / Критика и эстетика //М., Искусство, 1979. С. 248-293.
22. Теория государства у славянофилов. Сб. статей // СПб., 1898. С. 63.
23. Цит. по: Ю. Самарин. По поводу мнения «Русского Вестника» о занятиях философиею, о народных началах и об отношении их к цивилизации // День. № 36, 7 сентября 1863. С. 7-8.
24. Слово о Законе и Благодати митрополита Илариона // Памятники литературы Древней Руси. Т. XII. М.: Художественная литература, 1994. С. 602.
25. Дитерихс М.К. Убийство Царской Семьи и членов Дома Романовых на Урале Т.II С. 396-397.
26. Тихменев Н.М.  Духовный облик императора Николая II Издание Союза Ревнителей памяти Императора Николая II. СШС, 1952, С. 4.
27. В.С. Розанов О себе и жизни своей. М., 1990, с. 579.
28. Саттон Э. Уолл-Стрит и большевицкая революция // М. Русская идея, 1998.
29. Цит. по: Ольденбург С.С. Царствование императора Николая II // Ростов н/Д, Феникс, 1998. С. 571.
30. Назаров М. В. Кто в 1917 ехал с Лениным из Германии и плыл с Троцким из США в «пломбированных» вагонах и пароходе? // News land 04/10/2012.
31. Вильтон Р. Последние дни Романовых. Берлин. 1923. С. 80.
32. Дитерихс М.К. Убийство Царской Семьи и членов Дома Романовых на Урале. Т. I. М. 1991. С. 217, 233-234.
33. Новое время. Белград. 1922. № 43.
34. Энель. Жертва. Перевод В. Верного. Новый Сад. 1928 // Переиздано в «Царе-колоколе» № 5, М., 1990. С. 23-36.
35. M. Foucault, Les mots et les choses. Une archeologie des sciences humaines, Paris 1966, S. 353; 396.
36. Цит. по: Sidney Osborne. The problem of Japan // Amsterdam, C. L. Van Langenhuysen. 1918.
37. Ивановъ В.Ф. Императоръ Николай II // Харбин, Издательство М.О., 1939. С. 5.
38. Le Temps – Paris, septembre № 3, 1897.
39. Протоколы сионских мудрецов//Рига, «Русское собрание», 1999. С. 4, 8.
40. Дуглас Рид. Спор о Сионе. М., 1993. С. 203.
41. American Jewish News –  New York Vol. 4; № 2, 19 sept.1919. 
42. Цит. по: Хереш Э. Николай II // Ростов-на-Дону, «Феникс», 1998, С. 367.