III. МАТРИЦА ЛЮЦИФЕРА

       В периоды духовного и интеллектуального безвременья неожиданное начинает играть важную роль в жизни как отдельных людей, так и народов. Разве ожидали народы СССР краха и расчленения их страны? Сегодня они знают, что это был неожиданный для них результат сговора национальных элит, нарезавших вотчины собственной Власти из территории бывшей общенациональной империи. И если бы даже не было перед этим национального референдума, подтвердившего нерушимое единство страны волей ее народов, участники сговора должны были быть объявлены государственными преступниками и предателями, со всеми приличествующими последствиями. А что сделали народы?  

       Насколько неожиданным стало явление Гитлера в цивилизованной Европе, столь же неожиданным может стать глобальный гитлеризм, но уже во всем мире. И что сделают народы? Возмутятся? Каков был их ответ на появление Гитлера? Не они ли первые в Европе встали под его знамена? Историки и философы, как и миллионы простых людей придут в изумление и скажут, что этого они никак не ожидали. «Как Бог это допустил?» – будут недоуменно спрашивать они друг друга и моргать. Конечно, они будут полагать, что ни в чем не виноваты. Такая вот неприятность!  
        Возможно, если бы теория фашизма существовала тогда и преподавалась в западной Европе начала ХХ века, феномен Гитлера просто бы не состоялся. Но если нет такой теории, с помощью которой народы реагируют на опасность и имеют о ней ясное представление, их будущее всегда чревато явлением Черных лебедей с последующими стенаниями: «Как же это все так произошло?».

         Возможность тотального поражения современной цивилизации злокачественным процессом по типу фашизма существует. Ведь уходящая эпоха – это проект политический и глобальный. Ни много, ни мало, это был проект будущего для всего человечества. За ним стояли и стоят глобальные интересы не классов, не рас, не этносов, как объясняли массам глобальные игроки, но интересы самих этих глобальных игроков, использующих массовые идеологии инструментами в борьбе за Власть, и у которых массовые интересы вызывают то же раздражение, как понятия «демократия», «народ» и «культура». Независимо от идеологии, проект модерна имел единственный финал – глобальный олигархат, концентрирующий в руках немногих глобальную Власть, мировые деньги и мировые военно-технические ресурсы. И если судить по итогам мировых потрясений и войн, план, каким бы фантастическим не казался, воплощается: олигархат обретает институциализацию и легитимность в ХХ веке, особенно, во второй его половине – после Второй мировой войны. Именуемый и «мировой финансово-политической элитой», и «глубинным государством», олигархат все менее скрывает своих менеджеров и управленцев, и открыто заявляет цели. Однако, народы, в том числе, и самые революционные в прошлом – молчат. А есть ли еще эти народы, сохранились ли они? 
        Действия олигархата, в отличие от правительств, показывают, что вопросы культуры и ценностей его заботят чрезвычайно – именно на этих площадках и происходит сборка онтологических сообществ – народов, которые могут заявить права на Власть и историческую субъектность. Именно этим народы, в отличие от вненациональных гражданских обществ, составляют смертельную опасность для олигархата. Поэтому олигархат под свои интересы редактирует историю. Образ фашизма смягчается – уничтоженный «силами света», он дается как феномен, который в том прошлом, куда возврат невозможен. Сам Гитлер становится «домашним» героем комиксов наравне с «Параллаксом» (DC Comics) или «Покровителем Убийц» (Vertigo). Конечно, он – мастер всяческих ужасов, но он – явление единичное, понимать которое обыватель-кролик не обязан: в среде примерных обывателей и их послушных детишек, такой персонаж не появится. Историки и гуманитарии олигархата стойко «держат» эту линию. «Где тот историк, который сумел бы прогнозировать Гитлера?» (Э. Канетти), он – настоящий некрофил (Э. Фромм), он – манихеец, навязавший миру «Битву Богов» (М. Рей). «Если Гитлер не был ни сумасшедшим, ни одержимым… история нацизма остается необъяснимой» (Ж. Бержье, Л. Повель).

        Американский историк Дж. Толанд, лауреат Пулитцеровских премий и известный биограф Гитлера, сравнивает его с Меттернихом и Макиавелли: «Если бы Гитлер умер в 1937 году, - пишет он, – в четвертую годовщину прихода к власти, он, несомненно, вошел бы в немецкую историю как один из ее величайших деятелей. По всей Европе у него были миллионы почитателей. Писательница Гертруда Стайн считала, что Гитлер должен получить Нобелевскую премию мира»¹. Он приводит шведского ученого, Свена Хедина, заявлявшего, что Гитлер одарен великой неутомимой страстью к справедливости, широтой политического видения, безошибочным предвидением и «подлинной заботой о своих согражданах», и пишет: «Человек, который за четыре года поднял свой народ со дна к самосознанию, гордости, дисциплине и власти, заслуживает благодарности своих сограждан и восхищения всего человечества»². 
        На этом фоне история Нового времени подается чередой побед над косностью и авторитаризмом, где современный системный кризис цивилизации оказывается лишь периодом трансформации и перехода к новому. Будущее также обозначено. Не кто-нибудь, но глава Международного Экономического Форума в Давосе, куда быть приглашёнными является честью для каждого президента, и за кем стоит глобальный транснациональный бизнес, Клаус Шваб, видит это будущее как «Stakeholder capitalism» - «капитализм заинтересованных сторон», такое «международное братство производителей» под Властью олигархата, заменяющего авторитаризм как государств, которых не будет, так и производителей, активность которых в цифровой сфере тотального контроля и электронных денег станет жестко ориентированной на «общий результат» – в мире, который будет представлять сумму цифровых платформ глобального управления под единой Властью.  

        В этом мире все будет принадлежать кругу «справедливых и заботливых» хозяев, где прибыль будет справедливо делиться между всеми, кто честно работает на «общий результат» – стейкхолдерами. Именно поэтому главными качествами политико-экономической системы «Stakeholder capitalism» Шваб называет «порядочность и доверие»³. Доверие необходимо новой элите, которая начнет брать на себя управление миром, ломая всех, кто будет препятствовать утверждению новой системы Власти. Указывая важнейшей вехой на этом пути утверждение глобального управления, в книге «Stakeholder Capitalism» (2021) К. Шваб пишет: «мы более не будем продолжать экономическую систему, движимую эгоистическими ценностями, такими, как краткосрочная максимизация прибыли, уход от налогов и экстернализация вреда окружающей среде. Вместо этого мы создадим глобальное общество и экономику, которые позаботятся обо всех людях на всей планете»⁴.
       В основе этих планов проступает одна и та же матрица, хорошо знакомая и по «корпоративистскому государству» Муссолини, и по «нацистскому государству» Гитлера, и по идеям «тотального управления», восходящим к Французской революции. Это матрица секулярной, нацеленной только на свои собственные интересы сверхчеловеческой Власти, высшей формой которой и является фашизм. Начиная с Французской революции, эта матрица всеми силами старается воплотиться в новой истории. Делает она это под разными предлогами и именами, и декорирует себя золотыми мифами массовых идеологий, – неизменно от имени свободы. Известный американский политолог и исследователь фашизма Дж. Голдберг, само появление матрицы фашизма обнаруживает в начале эпохи Нового времени: «трудно понять, как можно сомневаться в фашистском характере Великой французской революции. – пишет он, – Мало кто станет оспаривать, что она была тоталитарной, террористической, националистической, конспиративной и популистской… и основывалась на принципе, согласно которому страной должен управлять просвещённый политический лидер, призванный стать подлинным выразителем «общей воли».»⁵.   

        Поэтому планы финансово-политических элит вряд ли можно счесть полной неожиданностью, чем-то вроде Черного лебедя. Совсем не зря массовому обывателю-кролику постоянно внушается мысль, что фашизм – это феномен из почти древней истории; теории фашизма нет и она совершенно не нужна; нужды изучать первоисточники фашизма вообще за гранью необходимости: вдруг обыватель придумает сравнить написанное с происходящим вокруг? Вдруг обыватель-кролик перестанет быть обывателем, и со всей ясностью увидит, на каком фундаменте возведен современный мир и из какого источника пробивают себе путь идеи Клауса Шваба и его транснациональных партнеров? Перекрывая такую возможность, на рубеже XX–XXI веков понятие фашизм даже в среде интеллектуалов оказывается столь стертым, что утрачивает смысл. Кажется, в него можно включить – или напротив, исключить из него – почти все, что угодно. Так, из фашизма исключают германский нацизм (Д. Лукач), но включают «движение неоевразийства» (А. Умланд), «фундаментальных христиан» (К. Хеджес, Р. Перлстайн) и «Черных пантер» (М. Гарви). 
        Вместе с тем научные исследования фашизма (Э. Нольте, З. Стернхелл, Д. Флинн, Д. Моссе, Р. Гриффин, К. Вонданг, К. Хольц и др.), позволяют не только выявить его базовые черты, но говорить о нем, как о явлении, которое с 1920-х годов ХХ века вышло на международный и глобальный уровень ⁶ и которое позволило такому известному «мэтру», как Э. Нольте, рассматривать «эпохой фашизма» почти всю современную эпоху⁷.        
        Проходя через Новое время фашизм, казалось бы, уничтоженный великой победой России-СССР над гитлеровской Германией, к началу XXI века, на фоне разрушения СССР и всех массовых идеологий, вновь поднимает голову и становится слагаемым как политической, так и геополитической динамики современного мира, ясно демонстрируя, что он никуда и не исчезал. Как пишет влиятельный американский социолог фашизма Майкл Манн, фашизм есть «крайняя версия господствующей политической идеологии нашей эпохи»⁸.  
        По сути, это научно-социологическая констатация, что фашизм является неотъемлемым качеством Нового времени как политического проекта, включая все идеологические системы. И это перекликается с выводами других ученых и исследователей фашизма ХХ века, свидетельствуя, что в среде девальвации культуры и человеческой жизни, главными ценностями оказываются не материальные блага и даже не деньги, но Власть. Самооценка такой Власти идет не перед другим человеком или народами, чье мнение вообще не интересует глобальные элиты – но перед теми, с кем они себя соотносит: перед сверхчеловеком, преодолевшем в себе все человеческое, и даже перед Богом. 
        В рамках исследований, фашизм оказывается не отдельной идеологией, противостоящей идеологиям модерна, но единой идеологией Власти в постгуманистическом и нигилистическом мире – методологией ее достижения, укрепления и безграничного расширения. По мнению крупнейшего немецкого философа ХХ века П. Тиллиха, в таком качестве фашизм может оказываться слагаемым любой идеологии проекта модерна – единой матрицей, пробивающей дорогу к Власти в ипостасях как либерализма или нацизма, так и коммунизма. В таком качестве фашизм, замечает П. Тиллих, становится общей всем идеологиям их радикальной формой⁹. При этом характер и содержание идеологии не играют роли: как универсальная идеология Власти в антиценностным мире, фашизм реализует одну-единственную цель – утверждение абсолютной Власти политической группы «пучка джентльменов» (fascio) над всеми, с применением ими государственных и надгосударственных военно-политических институтов и финансовых структур, а также с использованием любых способов – включая террористические и откровенно криминальные. 

        Это и есть суть Власти глобального олигархата, который сегодня пытается подмять все страны, все народы и все государства, формируя турбулентный мир перехода к новой эпохе тотальной дегуманизации. Чем раньше народы осознают степень нависшей опасности, тем меньше шансов на реализацию своих идей получат многочисленные уже сторонники олигархата – граница противостояния все явственнее проходит не по геополитическим, но по внутренним границам национальной жизни и будущего. Осознание единства национального «МЫ» и его великой ценности, возвращающей безграничность будущего – единственное противоядие на пути в это будущее. Оно же и воспрепятствует уже сгущающимся неожиданностям. 

Литература: 

1. Толанд Дж. Адольф Гитлер. Кн. I // М.: «Интердайджест», 1993. С 286.
2. Там же, С. 286.
3. World Economic Forum, 19-th January 2020.
4. Klaus Schwab, Peter Vanh Stakeholder Capitalism. A global economy that works for progress, people and planet // World Economic Forum. Published by John Wiley & Sons, Inc., Hoboken, New Jersey. 2021. p. xvi.
5. Голдберг Дж. Либеральный фашизм // М., Рид Групп. 2012. С. 20.
6. C. Landauer, H. Honegger (Hg.). Internationaler Faschismus. Beitrage uber Wesen und Stand der faschistischen Bewegung und uber den Ursprung ihrer leitenden Ideen und Triebkrafte. Karlsruhe, 1928.
7. E. Nolte. Der Faschismus in seiner Epoche. Die Action francaise. Der italienische Faschismus. Der Nationalsozialismus. Munchen, 1963.
8. Michael Mann Fascists // Cambridge University Press, 2004. Р. 2.
9. Тиллих П. Избранное. Теология Культуры // М., Юрист, 1995. С. 401-402.