Россия — это одна из немногих развитых стран, которая до сих пор не приняла закон о домашнем насилии. Рассказываем, почему он так нам нужен.

В России 40% всех тяжких насильственных преступлений совершается в семье. Конечно, прежде всего речь идет о женщинах, детях, стариках и инвалидах. Но до сих пор в России не принят закон, который бы защищал слабых членов семьи от агрессоров. Более того, понять реальный масштаб проблемы в стране сложно, так как подробная официальная статистика не ведется. Ситуация усугубилась в 2017 году, когда побои в России были декриминализованы.

Так, по данным «Левада-центра» за 2019 год, 24% опрошенных россиян сталкивались с домашним насилием в ближайшем окружении. Но и эти цифры могут сглаживать реальное положение дел. По словам директора центра «Насилию.нет» Анны Ривиной, около 70% пострадавших от насилия обращаются за помощью к некоммерческому сектору, а в полицию — в среднем на седьмой раз избиений, так как ей не доверяют.
В СМИ можно прочитать описание множества случаев, когда в отделении у женщин не принимали заявления. Так случилось и с Маргаритой Грачевой, которой в 2017 году муж отрубил руки в лесу, предварительно полтора часа он пытал женщину. До этого Маргарита обращалась в полицию, но столкнулась с равнодушием. «Участковый перезвонил мне через двадцать дней. На мой вопрос „Почему так долго?“ ответил: „Это же Россия“. Грачев знал, что я обращалась в полицию, но его поступок остался безнаказанным. Максимум, что сделал участковый, — поговорил с бывшим мужем чуть ли не на лавочке во дворе», — рассказывала девушка. Безнаказанность окончательно развязала мужчине руки.

В 2018 году прогремела другая история — жестокое убийство 27-летней девушки Алены Вербы мужем-полицейским. Мужчина нанес ей 57 прижизненных ножевых ударов, которые пришлись в область шеи, головы, груди, ног и рук. Скончалась девушка от обильной кровопотери. И снова оказалось, что до трагедии она обращалась в полицию. Проводивший проверку участковый уговорил ее не писать заявление, ведь так она сломает супругу карьеру.

Что чувствует жертва? Журнал «Утопия» опубликовал истории взрослых людей, которые пережили в детстве насилие. Алине сейчас 32 года, ее истязали в детстве мать и отец. Ее били, сломав нос, морили голодом, потому что она толстая, постоянно напоминали, какая она неидеальная. Вот, что пишет уже взрослая женщина: «Я же не была самым ужасным ребенком на свете, говорю я себе, пытаясь оправдать себя в их глазах, приводя примеры того, что мне кажется „ужасным“. Как будто если бы я делала это, меня можно было бы бить. Я не пила и не курила, не употребляла наркотики, не шаталась по клубам. Я так их боялась, что мне в голову бы не пришло сделать что-то подобное. Я все время пытаюсь найти, что же во мне было такого плохого, чтобы оправдать их. За что меня били? За тройки по математике. За то, что я ношу еду в комнату. За то, что закрываю дверь к себе. За то, что огрызаюсь. За то, что я ребенок и подросток».

Выяснилось, что эти случаи повлияли на всю жизнь Алины (психотерапевты подтверждают, что это распространённое явление): «В моей голове мне было страшно, что кто-то узнает, что со мной было все это. Что люди перестанут со мной общаться или еще хуже, начнут меня жалеть. Но потом это перешло куда-то на физический уровень. Для меня дать пощечину перестало быть чем-то проблемным так же, как толкнуть, пнуть, ударить. Потому что, когда тебя обесценивали как человека так долго, ты перестаешь понимать ценность того, что это может не происходить. И мне нужно с этим бороться. И я борюсь каждый день. В плохие дни у меня плохо получается».

Конечно, иногда у жертвы хватает силы воли и средств, чтобы уйти от абьюзера. Часто это происходит, когда тиран переступает последнюю черту. Так случилось с героиней другого материала «Утопии» 34-летней Натальей. Женщина решила уйти от мужа, когда мужчина начал поднимать руку не только на нее, но и на сына: «Финальным аккордом в отношениях стал момент, когда Саша (муж героини — прим. ред.), будучи пьяным, напал на ребенка. Сын кричал: „Папа, отпусти меня, мне больно“. А муж продолжал душить его. Когда я это увидела, то, естественно, кинулась спасать, а он схватил меня за волосы и швырнул в стену. Я встала, продолжила биться за ребенка. Он снова швырнул меня в стену. Тогда я сказала: „Знаешь, что, дорогой, я сейчас позову полицию“. Он прекратил. <…> Когда я увидела, что это делают с моим ребенком, то я просто очнулась и поняла, что все: пора бежать».

Этих и еще тысячи таких же преступлений можно было бы избежать, если бы в России действовали охранные ордера и была профилактика домашнего насилия. Но существующее российское законодательство не способно в полной мере защитить жертву. Мировая практика в области борьбы с насилием в семье подтверждает: специальный закон о профилактике насилия в семье более эффективен, чем отдельные статьи уголовного, гражданского и административного законодательства. Они уже несколько лет действуют на территории многих стран Западной и Восточной Европы, а также СНГ. Опыт Казахстана, Украины, Молдовы, Киргизии, Чехии и Литвы показал, что случаи внутрисемейного насилия сокращаются от 20 до 40% после принятия подобных законов. Россия могла быть в их числе, но бюрократическая система внесла свои коррективы.

Впервые о необходимости закона о домашнем насилии заговорили в 1993 году, когда в первый созыв Госдумы вошла фракция движения «Женщины России». Члены партии занимались разработкой нужного документа несколько лет. Но в 1996 году они не прошли в новый созыв Госдумы. В результате проект редактировала другая рабочая группа. Его текст так изменился, что правозащитники, участвующие в разработке и обсуждении, его не узнали. Выяснилось, документ переписывали более 40 раз. Конечно, законопроект перестал отвечать необходимым требованиям.

Лишь 16 лет спустя на законодательном уровне снова заговорили о домашнем насилии. В 2012 году в Министерстве труда появился Координационный совет по гендерным проблемам. Разработку пришлось начать с нуля, опираясь на действующие законы Европы и постсоветских стран. В 2014 году, когда документ был почти готов, его «замяли». Проект даже не дошел до предварительного рассмотрения.

А в ноябре 2016 года произошло то, о чем все российские правозащитники говорят как о проблеме. В Госдуму внесли проект закона о декриминализации побоев, который исключал из уголовной статьи «Побои» четыре слова: «в отношении близких лиц». Инициаторами стали четыре женщины: Ольга Баталина и Ольга Окунева из Госдумы, и Галина Карелова и Зинаида Драгункина из Совета Федерации. В феврале 2017 года закон подписал президент. Таким образом при отсутствии закона о профилактике домашнего насилия из Уголовного кодекса убрали наказание за побои в семье. Получалось, если человек избил члена семьи впервые, ответственность предусматривалась только административная: от 5 до 30 тысяч рублей штрафа, 10–15 суток ареста или обязательные работы.

Изменения привели к всплеску агрессии в российских семьях. Это подтверждает доклад Human Rights Watch 2018 года, в котором говорится, что декриминализация побоев послужила тиранам своеобразным сигналом о вседозволенности, осложнила пострадавшим привлечение насильника к ответственности и ослабила гарантии защиты. Спустя год глава СК Александр Бастрыкин заявил об участившихся случаях домашнего насилия, а ЕСПЧ сообщил, что получил от россиянок около ста жалоб о преследованиях и побоях.

В 2019 году о необходимости законопроекта заговорили снова. Дело в том, что Европейский суд по правам человека вынес первое решение о домашнем насилии в России, обязав правительство выплатить пострадавшей 20 тысяч евро. Суд пришел к выводу, что российские власти не хотят признавать серьезность и масштаб проблемы и рекомендовал России принять закон о профилактике домашнего насилия, ввести охранные ордера и ратифицировать Стамбульскую конвенцию.

В сети начал набирать обороты флешбом «Я не хотела умирать», организованный правозащитницей Аленой Поповой вместе с блогером Александрой Митрошиной. Они выложили в инстаграм фотографии с макияжем, имитирующим синяки, ссадины и кровь. Таким образом девушки хотели привлечь внимание к существующей проблеме. Акцию подхватили десятки тысяч человек по всей стране. Пользователи публиковали фотографии с зачастую настоящими следами от побоев, рассказывая о том, как сами стали жертвами насилия. Масштабы беды оказались поражающими. Вместе с тем по всей стране стали проходить пикеты и митинги в поддержку закона.

Но до сих пор не существует отдельного закона, который бы помог людям, подвергающимся насилию в семье. Остается практически единственный путь к спасению — обращение в некоммерческие фонды. Одной из ведущих российских организаций, занимающихся проблемой домашнего насилия, сегодня является «Насилию.нет». Только за 2020 год 960 пострадавших получили помощь от центра.

Учредитель и директор центра «Насилию.нет», кандидат юридических наук Анна Ривина рассказывала, что все началось в 2015 году, когда она совершенно случайно прочитала статью Анны Жавнерович «Твое истинное лицо». Журналистка набралась смелости рассказать, как партнер избил ее при расставании. «Она приложила много усилий, чтобы суд признал его виновным, но потом его амнистировали в честь годовщины победы в Великой Отечественной войне, — отмечала Анна Ривина. — Пять лет назад о таком почти никто не писал и не говорил. После этой статьи я поняла, что такое может произойти с каждой, в том числе и со мной, а доступной помощи и информации нет. Именно поэтому первоначальной и основной задачей „Насилию.нет“ было сделать проблему домашнего насилия видимой, чтобы о ней заговорили всерьез».

Любой человек может прийти в центр за комплексной помощью без бюрократических препятствий и, возможно, первый раз в жизни услышать, что он не виноват в том, что с ним случилось. Кроме того, организация чуть ли не единственная, кто работает с авторами насилия — агрессорами, решившими отказаться от насилия, изменить свою жизнь и изжить насилие в себе.

Центр «Насилию.нет» активно пропагандирует принятие такого необходимого для российского общества закона. И, казалось бы, ситуация должна была измениться. Но 29 декабря 2020 года Минюст России признал организацию «иностранным агентом». В документе говорится, что центр занимался политической̆ деятельностью, потому что, в том числе, публиковал материалы «с критикой̆ ‘преследования’ некоммерческих организаций», продвигал закон о домашнем насилии, распространял «мнение о принимаемых госорганами решениях и проводимой ими политике». При этом никаких спонсорских денег из-за границы на содержание центра не поступало, их и не нашли.

Неужели, это говорит о том, что принятие закона о домашнем насилии в ближайшее время ждать не стоит? Вопрос риторический.

Источники:

1. «Утопия» «Если сейчас трудно, то тогда было невозможно». История борьбы за закон против домашнего насилия (//mediautopia.ru/story/esli-sejchas-tak-trudno-to-togda-eto-bylo-nevozmozhno-istoriya-borby-za-zakon-protiv-domashnego-nasiliya/)
2. Петиция (//www.change.org/p/%D1%82%D1%80%D0%B5%D0%B1%D1%83%D0%B5%D0%BC-%D0%BF%D1%80%D0%B8%D0%BD%D1%8 °F%D1%82%D1%8 °C-%D0%B7%D0%B0%D0%BA%D0%BE%D0%BD-%D0%BF%D1%80%D0%BE%D1%82%D0%B8%D0%B2-%D0%B4%D0%BE%D0%BC%D0%B0%D1%88%D0%BD%D0%B5%D0%B3%D0%BE-%D0%BD%D0%B0%D1%81%D0%B8%D0%BB%D0%B8%D1%8 °F
3. «Утопия» «В прошлой жизни я просила разрешения сходить в туалет» (//mediautopia.ru/story/v-proshloj-zhizni-ya-prosila-razresheniya-shodit-v-tualet/))
4. МБХ-медиа. «Защита детей: куда обращаться за помощью несовершеннолетним» (//mbk-news.appspot.com/practica/zashhita-dete/   //ria.ru/20151002/1295439851.html)
5. РИА «Новости»: История Маргариты Грачевой, которой муж отрубил кисти обеих рук//ria.ru/20181022/1530984510.html
6. «Медуза» «Реальный масштаб домашнего насилия в России. 20 чисел» (//meduza.io/feature/2020/01/28/realnyy-masshtab-domashnego-nasiliya-v-rossii-20-tsifr)
7. «Утопия» «Я не желаю тебе доброго дня или вечера». Дети, пережившие домашнее насилие, пишут письма родителям» (//mediautopia.ru/story/ya-ne-zhelayu-tebe-dobrogo-dnya-ili-vechera-pyat-pisem-detej-perezhivshih-domashnee-nasilie-svoim-roditelyam/)

Ольга Неб12.01.2022 в 20:29Ответить

Позиция в статье подана однобоко, да и "исследования" Левада-центра здесь не уместны: известно кем они финансируются и почему лоббируют подобные темы. Желтая пресса очень любит жуткие истории. Так зачем им уподобляться? И почему бы не разобрать здесь социально-культурные предпосылки "домашнего насилия"?