В условиях меняющегося мирового порядка и очевидного, с началом СВО, заката колониального Западного проекта, вопросы о Русской идее, о Русском проекте, встают особенно остро. Речь идет о смыслах, объединявших еще в Российской империи более ста шестидесяти народов с их культурами и религиями. Чем важна сегодня Русская идея, основание которой заложено еще князем Владимиром? В условиях краха Западного проекта, Русская идея и Русский проект для многих народов становятся ныне ориентиром будущего и самой возможности перехода истории на новый – более высокий уровень.    

            Русский проект и Новый уровень истории 

Два проекта будущего мира, а именно, Русский проект и фаустовский проект Запада, входят в мир одновременно на рубеже X-XI веков. С самого начала их цели и задачи диаметрально противоположны.  
   Если Русский проект основан на христианской Руской идее духовно-ценностного всечеловечества, отражаемой уже в делах Ярослава Мудрого и в исторической концепции XI века митрополита Илариона, то Западный проект, рождающийся, по О. Шпенглеру, на рубеже X-XI веков, как и Русское государство, изначально представляет собой антихристианский, фаустовский проект Власти западного человека над народами и миром – включая Создателя. «В западной этике все – направление, притязание на власть… – пишет О. Шпенглер, – Это входит в состав необходимых условий фаустовского бытия. Кто иначе думает, чувствует, желает, тот дурен, отступник, тот враг. С ним надо бороться без пощады. Все фаустовское стремится к исключительному владычеству… фаустовская культура была в высшей мере завоевательной; она преодолела все географически-материальные границы; в конце концов она превратила всю поверхность Земли в одну колониальную область»¹. 
        В реализации завоевательных качеств фаустовского Западного проекта, к ХХ веку все материки и народы находятся под Властью элит Западного проекта, кроме прочих войн, ведущих веками кровавую борьбу друг с другом на «последнего победителя», которому в итоге достанутся вся Власть и все народы. «В итоге, – пишут современные американские исследователи М. Хардт и А. Негри, – весь мир можно было считать поделённым между европейскими государствами, а карту мира можно было бы целиком раскрасить в цвета Европы»².  
       Впрочем, одна часть света, имеющая собственные цвета и неподвластная Западу, на этой карте все-таки была – Россия. Однако под идейное ярмо Западного проекта в образе коммунизма Россия, тем не менее, попала в 1917 году, хотя это едва не стоило ей жизни – не только как самостоятельной цивилизации, но цивилизации, воплощавшей альтернативный Русский проект будущего мира. По результатам Русской Смуты ХХ века, Русский проект большевистская власть и пыталась подменить коммунизмом – вариантом Западного проекта, дабы придать ему национально-российский оттенок – впрочем, безуспешно. Борьбой с Западным проектом стало последовательное преодоление Россией ХХ века евро-фашизма в 1945-м, советского коммунизма в 1991-м и англосаксонского либерализма/либертарианства в XXI столетии. Это открывало России самый широкий выход за рамки античеловеческой эпохи к основам Русского проекта, что и вызвало немедленно взрыв самой оголтелой русофобии в элитах Великобритании, США и Европы.
      С началом специальной военной операции России (СВО) на Украине, несовместимость Западного проекта с ценностным полем русской культуры становится все очевидней – не только для русского народа. Дело в том, что СВО вскрыла важнейшие особенности русской культуры, как системы ценностей. С одной стороны, эта культура является иммунной системой русского народа в защите его исторического бытия, его будущего и его субъектности. Как и всякий другой, русский народ существует, пока жива его культура и национальная идея, а именно, Русская идея, находящаяся в основе Русского проекта. С другой – Русская идея раскрыла колоссальный всечеловеческой потенциал русской культуры и Русского проекта, который, в глазах народов, исторически наделял Россию особым ценностным статусом, присущим как Российской империи, так, позднее, и СССР. Теперь это качество, яростно уничтожаемое в 1990-е годы «архитекторами либеральных реформ», постепенно возвращается в Россию, вместе с историко-культурными контурами Русской идеи. Это значит, что из всех возможных воплощений цивилизации интересов, чьим отражением и стал Западный проект, приоткрылся путь к воплощению цивилизации ценностей – к тому Новому уровню истории, на который возвращается сегодня историческая Россия.

    Еще недавно сторонники цивилизации интересов внушали людям, что их культура, мировоззрение, духовные ценности и традиции – архаика, к которой неприлично относиться всерьез. На архаике можно заработать – и кто понимает ее как бизнес, так и делает. Но многого – как на нефти, металлах, продаже оружия или проституции, здесь не заработаешь. Поэтому занимаются этим те, кто не способен на большее. Сторонники Западного проекта, утвердившие деньги эквивалентом труда, а свободу эквивалентом денег, зубоскалили: «самое прибыльное занятие в культуре – аукцион Sotheby's!».  
         Но проходит время и оказывается, что внутри Западного проекта деньги и труд связаны мало или вообще никак, а главной ценностью являются не деньги, но Власть, понимаемая как высшая свобода. Власть и определяет, кому и сколько положено денег и свободы. Высшим выражением Власти в жесткой сетке Западного проекта является фашизм. Вооруженный цифровыми технологиями надзора и контроля, он подгребает мир в виде широко рекламируемой модели инклюзивного капитализма. Последняя являет конструкцию еще невиданного цифрового рабства, где обычные деньги сменяются на электронный, потом на цифровой социальный рейтинг индивида перед «хозяевами» и их Властью. В случаях несоответствия индивида требованиям «хозяев», система вводит ограничения, переводя его затем в статус отверженного, назначенного к утилизации.    
     На протяжении Нового времени, с его масс-мифами о будущем коммунизме и «обществе всеобщего благосостояния», это казалось невозможным. Но таков, в действительности, финал Западного проекта и его понятия демократии. Лишь в России демократию еще понимают в греческом смысле народовластия. На Западе это понятие к народам отношения уже не имеет. И дело не только в том, что само слово «народ», как ноуменальное, активно выводится из обращения. «Демократия, – учит Б. Франклин, – есть взаимная договоренность хорошо вооруженных джентльменов». То есть, демократия в этом смысле и есть фашизм, где «хорошо вооружённые джентльмены» являют высший властный «орден» – так называл свой «ближний круг» Гитлер. С каждым годом, на глазах народов планеты, это проявляется все отчётливей. А именно, что Западный проект есть проект рабовладельческий, созданный рабовладельцами и для рабовладельцев. И теперь он начинает сыпаться, напоминая тирана, «сидящего на штыках» и жаждущего подмять мир.     
             На этом тонком льду западные элиты вновь отваживаются презреть интересы народов и, в который раз, указанием хозяев, оказываются перед задачей заварить на этом льду кровавую бойню против России. Пользуя англосаксонский опыт развязывания Второй мировой, они вновь натравливают на Россию целое государство вооружённых ими же оголтелых нацистов. Такова цивилизация интересов и иной она быть не может. Не зря папа Иоанн Павел Второй назвал Западную цивилизацию «цивилизацией смерти». Каждый ее шаг теперь – приближение конца. Лицемерно прикрываясь христианской, а потом идейной этикой для масс, эта цивилизация морально целиком себя исчерпала, заблокировав, а затем полностью уничтожив в собственной культуре пути вертикального становления общества и человека.      
            Благодаря всему этому, имеет смысл новыми глазами всмотреться в базовые принципы цивилизации ценностей, которую на протяжении тысячелетия Западный проект пытался стереть с лица земли. Сегодня это противостояние, казавшееся характерной для элит Запада завистью к чужим просторам и ресурсам, обрело для них экзистенциальный смысл аннигиляции феномена России, Русской идеи и исторического Русского проекта, с полной элиминацией самой памяти о нем из исторического процесса.

                 Русская идея и цивилизация ценностей  

Хотя образ Русской идеи формируется уже при великом князе Владимире Святом, основателем Русского государства, само словосочетание и понятие «русская идея» рождается под пером Достоевского (1861), так определяющего роль России в истории: «характер нашей будущей деятельности – пишет Ф. Достоевский, – должен быть в высшей степени общечеловеческий, что русская идея, может быть, будет синтезом всех тех идей, которые с таким упорством, с таким мужеством развивает Европа в отдельных своих национальностях»³. Вл. Соловьев определял Русскую идею новым аспектом христианской идеи, а у Н. Бердяева высшим смыслом Русской идеи являлось «братство народов, искание всеобщего спасения». По сути, все гениальные русские провидцы в виду имели одно и то же – особую судьбу русского народа в поисках формы институциализации христианской идеи и воплощении ее в человеческой истории. 
       На тему Русской идеи написаны тысячи страниц. Представители либерального лагеря отвергают ее с порога, как альтернативу Западному проекту и как проявление «незрелого» сознания. К весьма опасным качествам Русской идеи они относят ее «имперскость». Дух «имперскости»  наводит на них ужас: они как бы забывают, что образцами, на которые ориентировались либералы XIX-ХХ веков, являлись отнюдь не революционная Франция или Испания, как у революционеров, но Британская империя и США. США же утверждают себя преемником Римской империи – Четвертым Римом, не беря в расчет, что Четвертого Рима быть не может по определению – либо он является Царством Зверя.      
        Оценка Русской идеи с этих позиций выдает незнакомство ее критиков с темой. Русская идея далека от любого политического контекста. Она являет общественно-исторический идеал, к которому восходит род человеческий на сложном и трагическом пути исторического становления. Русская идея формулирует абсолютную цель, телеологически присутствующую в истории и являющуюся проекцией универсального качественного становления мира – от универсального матрикса и материи до уровней жизни, разума и духа на высших уровняхсо-знания и со-Бытия. Этойцелью в рамках Русской идеи является объединение всех культур и народов в единое соборное всечеловечество на основании высших религиозных, в данном случае – христианско-гуманистических ценностей. «Национальная идея русская, – пишет Ф. Достоевский в дневнике, – есть в конце концов лишь всемирное общечеловеческое объединение»⁴. Но в этой записи Ф. Достоевского отсутствует главное – из каких качеств человека произойдет это великое объединение? Что в самом человеке является силой, которая, превозмогая все иные его интересы и потребности, выводит его к этой цели? Сам Ф. Достоевский этот вопрос понимал однозначно: для каждого человека этой силой является глубокая потребность в красоте, любви, истине.

      Телеологическая цель истории мыслителям виделась по-разному. Ф. Бэкон оценивал ее с позиции конечной Власти английской короны над миром, людьми и народами; Ф. Энгельс такой целью видел скачок человека из «царства необходимости» в «царство свободы». Но в чем суть «царства свободы»? Цифровые технологии надзора и контроля по Закону Власти – быть может и английской? Тысячу лет назад русский мыслитель XI века, митрополит Иларион, обозначил эту цель царством Благодати – становления духа в его свободе. Сама благодать, пишет он, уже пришла в историю и упраздняет царство необходимости – «внешнего Закона». «Ибо отошел свет луны, когда солнце воссияло, – говорит он, – так и Закон (отошел), когда явилась Благодать… И уже не теснится в Законе человечество, но в Благодати свободно ходит»⁵. 
          Русская идея – воплощение христианского идеала совершенного человека и общества, главной силой которого является высвобождение родовой свободы человека, которая есть дар Творца, Его образ и подобие и благодать человека – в отличие от животного. Родовая свобода – это стержень его культуры и становления личности в любви к Богу, миру и человеку, не связанной законами греховной человеческой Власти. «Грех, – напоминает ап. Павел, – не должен над вами господствовать, ибо вы не под законом, но под благодатью» (Рим. 6;14). Благодать, по свт. Феофану, есть высшая свобода, которая «нисходит» «на свободное желание и искание, и только взаимным сочетанием их зачинается сообразная с благодатию… новая благодатная жизнь»⁶. При этом высшим содержанием благодати является любовь – образ Творца в человеке: «Бог есть любовь, – говорит ап. Иоанн Богослов, – и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем» (1Ин.4:16).  
       Христианский идеал Русской идеи чертил образ Нового уровня истории – результата устремлений человека к неизмеримо более светлому, человечному уровню истории – соборному объединению на основе ценностей любви, красоты и добра. Этот уровень и образует цивилизацию ценностей, отвечающую душе каждого нормального человека. С точки зрения русской культуры, приближение к идеалу принципиально возможно в силу качеств, изначально присущих миру, истории и человеку – образу Божию, определяющему восходящее направление истории. Утверждая постоянство идеала на протяжении всей Русской истории, Русская идея отличается этим от Русского проекта, являющего воплощение Русской идеи в конкретный период истории русского народа – его культуры и государственности.  
       До 1523 года, когда трудами Филофея, монаха Спасо-Елеазарова монастыря, возникает концепция «Третий Рим»,Русская идея находит себя в образах Святой Руси, Небесного Иерусалима, Православного царства. С 1523-го по 1721-й она проявляется в виде Третьего Рима и православного Удерживающего по праву Translatio imperii. С 1721-го по 1917-й - она воплощается в Российской империи и совсем недолго, с 1917-го по 1991-й, просвечивает через профанный образ Руси в антихристианской коммунистической империи СССР. Потом след русской идеи в жизни русского народа почти исчезает – до начала XXI века, когда народ начинает трудное возвращение к национально-историческим ценностям и идеалам.

     Активно сдерживаемое «пятой колонной», возрождение Русской идеи получает толчок в 2022 году, когда Россия, в ответ на системные вооружённые провокации с 2014 года, вводит на территории республик ДНР и ЛНР ограниченный военный контингент для начала специальной военной операции (СВО). В самом факте СВО находит отражение русская идеология – совокупность всех аспектов политического сознания русского народа на пути реализации Русского проекта. Сюда входят представления о Власти, ее правах и обязанностях по защите Земли русской как общенародного Отечества, защите его культуры, истории и будущего, исторической миссии, ценностей и идеалов. 

              Русская идея как всечеловеческий феномен 

Русская идея есть универсальный идеал, утверждающий свободу становления духовной личности в любви и свободе. В этом отношении Русская идея есть продолжение высшей свободы, изначально данной человеку Богом, и в русской культуре нашедшей воплощение предмета и этой свободы, и этой любви. Как немыслимы без любви прочная семья и ее будущее, как немыслимы без нее православие, культура, наука, литература, искусство, музыка – так немыслимы без любви все представления о совершенном человеке и обществе. 
      Имея целью совсем не сверхчеловека, порабощающего землю и народы, но совершенного человека, созидающего христианско-гуманистический мир Новой истории, Русская идея заявляет и предмет заботы – совершенное общество, становящееся условием духовно-ценностного развития человека – уникального ценностного мира в его свободе, понимаемой как любовь. 
     Таким совершенным обществом Русская идея видит соборное общество, отвечающее цивилизации ценностей и запросу высшей свободы в сознании общерусского «МЫ». Для А. Хомякова само понятие соборности отражает тождество единства и свободы, являемое в законе духовной любви⁷. Именно через духовную любовь и свободу, по Л. Франку, созидается «соборное всеединство» или, согласно Н. Лосскому, «всепроникающее мировое единство», где каждый человек достигает неограниченной полноты развития. Из идеи всеединства Вл. Соловьёв создает свою концепцию «богочеловечества», которая у С. Булгакова становится путем всечеловеческого «общего спасения». В деятельной любви, отождествляемой с высшей свободой и благодатью, Русская идея находит духовное основание, объясняя многие стороны «русского духа», со стороны представляющиеся загадочными. «В глубине русского народа, – пишет, например, Н. Бердяев, – заложена свобода духа большая, чем у более свободных и просвещенных народов Запада... Огромность свободы есть одно из полярных начал в русском народе, и с ней связана «русская идея».»⁸. 
       В XIX веке Русская идея выходит за границы только «христианской соборности» и обращается ко всему грядущему соборному всечеловечеству. При этом Русская идея совершенного человека и общества становится проекцией универсального качественного становления мира, истории и человека в их свободе: оказывается «плотью от плоти» божественной антропности, а именно – высшей человечности мироздания, изначально заложенной в него Творцом. Историко-культурная духовная оболочка Русской идеи получает мощное философско-религиозное развитие в XIX-XX веках, впервые в истории, отливаясь в «космические миры» всечеловеческого будущего в произведениях русских космистов – Н. Федорова, К. Циолковского, Ф. Цандера, В. Вернадского и других. Даже у А. Сухово-Кобылина, известного драматурга, рукописи дают описание истории как космического процесса, результатом которого человеческий разум превращается в божественный, а человечество становится космическим, обитающим во всей бесконечности Вселенной.

     В условиях человеческой Власти, опирающейся на собственные животно-биологические интересы и определяющей себя самоценностью, жаждущей властвовать над Творцом, принцип антропности всегда узурпируется Властью – через государственные и кредитно-финансовые институты, налоговые службы и полчища юристов, через полицию, армию, чрез миллионы параграфов юридических текстов, именуемых Властью «свободой и демократией». С точки зрения Русской идеи, все эти способы являются пошлым жульничеством пошлой человеческой Власти, жаждущей забрать себе всю свободу, какая есть в мире и, через абсолютную зависимость от себя, выдавать ее порциями из своих рук – как собственное творение. 
      При том, что сама идея грядущего совершенного человека и соборного всечеловечества именуется русской, Россия имеет к ней достаточно опосредованное отношение первооткрывателя, исследователя и хранителя – то же отношение к «авторам» имеют объективные законы Ньютона, Менделя, число Авогадро или постоянная Планка. Это означает, что ценность человеческой соборности, формулируемая на высших этажах исторических культур, является отражением универсального «числа человека» или «числа Адама» на пути становления в свободе. Поэтому идея сверхчеловеческой Власти хозяев над народами реализуется неизменно через отсечение культур и ценностей, в том числе, свободы – в пользу тотальной конструкции Власти, становящейся возможной в условиях технологий цифрового контроля, надзора и искусственного интеллекта, обеспечивающих злокачественную Власть группы хозяев – Владельцев конструкции.
     Как полная противоположность и альтернатива этой конструкции, Русская идея, в изначальном универсально-ценностном качестве, пребывает на высшем ценностном уровне каждой культуры. Но более отчетливо она является в национально-исторических культурах христианских народов – несмотря на то, что в Новое время большая часть народов, как и элит, пребывают ниже представлений о ценностях. Чтобы понять это, им достаточно вглядеться в себя и в связь с историей. При этом они вполне смогут разглядеть, что образ всеобщей универсально-ценностной, соборной цивилизации просвечивает чрез всю историю, находя себя в культурах многих народов и отражаясь в мифах о «Золотом веке» также, как и в рублевской «Троице», и в «Щелкунчике» Чайковского, и в полотнах Глазунова, а ранее – в музыке Джезуальдо и Баха, в «Пьете» Микеланджело или в контурах собора Монт-Сен-Мишель.

        Сегодня человеческая история переживает беспрецедентно сложный, поистине катастрофический период, как определяет его русский философ А. Дугин. Каинова цивилизация интересов и Российская цивилизация ценностей столкнулись в экзистенциальном и трагическом противостоянии за будущее. Более тысячелетия некоторым представителям цивилизаций казалось, что обе могут существовать в одном мире, обмениваясь достижениями и выстраивая варианты будущего. Чуть позже, в период великой конвергенции, предпринимались даже попытки доказать, что они – одна и та же цивилизация. Ныне картина изменилась; цивилизация интересов, которую Иоанн Павел Второй в энциклике «Una fides. Evangelium Vitae» (1995) назвал цивилизацией смерти, целиком исчерпала себя в рамках биосоциальных интересов и инстинктов, и поставила мир над смертельной бездной. В ней человек исчезает, а на смену ему приходит индивид, почти не имеющий уже отношения к человеку. И речь идет не только о постчеловеке и трансгуманоидах, и даже не цифровой социотехнической пирамиде Власти, концентрируемой в модели инклюзивного капитализма, рядом с которой гитлеровский фашизм окажется детской забавой. Речь идет о конце человеческой истории. Таким приходит он в варианте «Lite», но у Западного проекта есть и апокалиптический вариант «Strong».   
      Уже очевидно, что обе цивилизации в одном пространстве расположить сегодня сложно. И на оси вертикального качественного становления они занимают разные уровни бытия. Цивилизация интересов блокирует становление человека на уровне социобиологии и механического ratio, разрушая его родовую свободу. Их этого условия элиты и создают цифровую социотехническую пирамиду Власти. Цивилизация ценностей обнаруживает на этом фоне безграничный потенциал восходящего исторического развития как человека, так и общества. И он несет восходящее движение истории в направлении совершенного человека и совершенного общества. И если говорить о полете над бездной и продолжении истории, то цивилизация ценностей оказывается единственно возможной общественной формой, в рамках которой человеческая история может далее состояться и продолжиться.   
        Направление, в котором идет восходящее движение истории, близко всем народам: оно пребывает на ценностном уровне их культур. И это направление, чрезвычайно близкое надеждам и чаяниям народов мира,  озвучивает не Ф. Энгельс, не К. Маркс и даже не В. Ленин. Его озвучивает Русский проект устами своих гениев: «не через подавление, – пишет, например, Ф. Достоевский, – личностей иноплеменных нам национальностей хотим мы достигнуть собственного преуспеяния, а, напротив, видим его лишь в свободнейшем и самостоятельнейшем развитии всех других наций и в братском единении с ними, восполняясь одна другою, прививая к себе их органические особенности и уделяя им и от себя ветви для прививки, сообщаясь с ними душой и духом, учась у них и уча их, и так до тех пор, когда человечество, восполнясь мировым общением народов до всеобщего единства, как великое и великолепное древо, осенит собою счастливую землю»⁹. 
        Это направление, уже просматривавшееся внутри Русской идеи при Владимире Святом и Ярославе Мудром и обретшее форму общенационального Русского проекта трудами русских мыслителей и ученых космистов, в истории народов обозначилось две тысячи дет назад, когда еще не было Русского государства и русского народа. Но они должны были появиться, чтобы до трагического сегодняшнего дня, в понятной миллионам людей форме, донести весть о Подлинном Новом времени, начавшемся приходом Спасителя, и Новом уровне исторического процесса, оказавшемся тщательно похороненным западными элитами за период последнего тысячелетия. Именно столько потребовалось исторического времени, чтобы в рамках Западного проекта эти элиты сумели напрочь перечеркнуть, уничтожить и похоронить Новый уровень истории. Однако, история продолжается. 

Литература

1. Шпенглер Освальд. Закат Европы. Образ и действительность. Перевод Н.Ф. Гарелина Т. I // Новосибирск, ВО Наука, 1993. С. 441-442; 449.
2. Хардт М., Негри А. Империя // М., Праксис, 2004. С. 12.
3. Достоевский Ф.М. Полн. Собр. Соч. в 30-ти т.//Ленинград, Наука, 1972, Т. 18. С. 37.
4. Достоевский Ф.М. Полн. Собр. Соч. в 30-ти т. / Дневник писателя // Ленинград, Наука, 1972, т. 25, с. 20.
5. Иларион (митр. Киевский; XI в.).Слово о Законе и Благодати // М.,  ПИФ «Столица», НИЦ «Скрипторий», 1994.
6. Епископ Феофан. Путь ко спасению. Краткий очерк аскетики. Изд. 7-е. М., 1894. С.21.
7. Хоружий С.С. После перерыва. Пути русской философии. СПб., 1994. С. 20.
8. Бердяев Н. Русская идея – Париж, 1971, С. 48.
9. Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч. в 30 т. // Л.: Наука, 1972-1990. Т. 25. С.100.