Дорогие друзья! 

Мы предлагаем вашему вниманию сюжет о традициях цветовидения в русской культуре. Эта грань - часть объемного научного исследования о смыслах цвета в мировой истории. Цветовидение - представления людей и сообществ о значениях палитры; оно связано с мировоззренческими доминантами. В русской культуре смыслы цвета имеют в истоке глобальные духовные координаты: соборность, державность, православие.

Автор работы – доктор философских наук, профессор кафедры философии и социально-гуманитарных дисциплин Московского финансово-юридического университета (МФЮА) Тихомирова Екатерина Григорьевна. Ее публикации и широкие научные интересы во многом известны российскому читателю. Это – философия культуры, культур-антропология, история культуры, эстетика; проблематика культурных форм и универсалий, смыслы культуры. В предлагаемой работе она рассказывает о присутствии и содержании черного цвета в культуре России.

Цвет – не только физически свет. Цвет – характеристика общества, культуры. Разобравшись со смыслами цветов в каждом культурном пространстве – Востоке, Западе, России – мы можем понять суть, сердце этих культур.

Обретение смысла любым феноменом, а не только культурной палитрой цветов, всегда связано с субъектом – Человеком и его мировоззренческим опытом. Мы вопрошаем о смысле жизни, о своем предназначении. И нюансы смыслов этого вопрошания даны в истории – связаны с ходом времени, конкретными событиями и личностями. Если мы захотим понять себя, свою культуру, то для этого нужно внимательно смотреть в прошлое, разбираться с его деталями – например, значениями культурной палитры. В этих маленьких и больших ликах истории культуры можно узнать себя.

Чтобы понять логику возникновения любой культурной палитры, нужно иметь ввиду то, что понятия цвета в физике, гуманитарных науках и культурном пространстве не совпадают. То есть, цвет для физиков – одно, для искусствоведов – другое, для философов – третье. А обычные люди и вовсе не думают о таких отличиях, и считают, что «зеленый успокаивает».

Культурные смыслы цвета делятся на универсальные и специфические. Универсальные рассчитаны на весь общечеловеческий маршрут истории, специфические – представляют отличия субкультур и культурных типов (русских, западных, восточных и пр.).

Становление отличий в смыслах цветов происходило в переплетении с формированием мировоззрения – мифологического, религиозного и конкретно-научного.

Первые смыслы культурной палитры человек сформулировал, определяя себя в мире через языческие доминанты. Далее цвет связали с монотеистическими религиями. В Новое время для западных культур (и развивающихся по их образцу) произошла десакрализация цветовидения, но обозначение цвета не стало близким физике, а осталось в рамках повседневных культурных практик – этикета, морали, практичности, экономики, политики и пр.

Появление в ходе истории культуры новых образцов культуротворческой деятельности перенесло значения цвета с природы в сторону личного и социального, связало смыслы с поведением, этикой и эстетикой.

Сегодня цветовидение – область манипуляций общественным сознанием. Манипуляции – выражение симптомов современной культурной катастрофы (разрушения ценностных систем).

Впереди Вас ждет увлекательная история об отечественной культурной палитре – о смыслах русского видения значений цвета. Познакомившись с истинными источниками происхождения цветов – мы больше узнаем о себе и поймем, возможно, путь своего развития.

Черный: монашество, тайны и Палех

Теперь мы знаем, благодаря естественным наукам, что чернота есть свойство некоего тела поглощать любые излучения. Современная физика, изучая излучение, пришла к необходимости создать абстрактную модель подобного тела, назвав его «абсолютно черным». В природе абсолютно черное тело не существует. Те же объекты, которые мы воспринимаем как черные, на самом деле ими не являются. Например, астрофизики фиксируют излучения разного рода от находящихся в космосе черных дыр. То есть для физики черный не существует настолько, насколько он существует для нас.

Черный – один из основных цветов в современной культуре. Но важную позицию в палитре он занимал не всегда.

Количество воспринятых и освоенных культурой цветов на ранних этапах мировой культуры было совсем другим. Так, Древний Восток предполагал наличие пятиэлементного мира. И черного среди «главных» не было. У народов европейского региона имелось всего три «основных» цвета – красный, жёлтый, синий; позже – красный, зелёный и синий. 

Почему среди них не было черного? Ответ на этот вопрос связан с культурными значениями этого цвета.

Почти везде его смыслы негативны. Объясняется подобная характеристика цвета природными и физиологическими причинами: люди чувствовали опасность темноты, ночи (как потеря жизненно важных огня и света, возможности видеть; беззащитность перед мраком), испытывали страх перед бездной (пещерой, ущельем, глубокой водой и пр.), отвращение к грязи, тлению (страх смерти).

Так, черный цвет служил олицетворением безликого или персонифицированного зла, противопоставлением белому, свету – добру. И включать такой цвет в «главные» не хотели.

В более поздние времена – в эпоху Древних цивилизаций – с появлением абстрактных идей в мировоззрении образовались метафизические смыслы черного: он стал символизировать не только тайны и страхи темноты, но и мистику, сокрытость внутреннего мира – личности. Черный соотнесли с гордыней, завистью, злобой, подлостью, прелюбодеянием – сделали характеристикой не только природного, но и человеческого.

Не все смыслы «человеческого» черного были одинаково «плохими». Так, древние цивилизации Востока связали черный цвет с женским, увидели в нем и «магию» влекущего тела, и «цвет» земли как цвет дарящего жизнь начала.

Какова судьба этого цвета в культуре России?

Уникальность географического положения – размещение России между Востоком и Западом – определила качественные, характерные черты, как самой культуры, так и ее продуктов, в том числе культурной палитры.

Пространственно-ментальные границы нашей культурной общности в ходе истории испытывали прямое воздействие извне  (войны, конфликты), а также воздействие парадигмальное, исходящее из контакта культур, связанное со свободным или насильственным приятием ценностных и нормативных систем соседей. Так, отечественная культура стала полем, на котором развернулась борьба и гармоничное сосуществование центральных доминант Востока и Запада. В этом сложном процессе осуществлялся генезис характерных черт культуры России. Среди них: соборность – специфический метод коллективного жизнетворчества, понимание единства как совокупности личных свобод и ответственности каждого за каждого. Соборность, по сути, отлична от восточного коллективизма, выстроенного на традициях религиозно-нормативного подчинения младших – старшим, настоящего и будущего – прошлому, периферии – центру. Также наша соборность отличается от западной христианской общинности, идентифицирующей себя как единство трудящихся индивидов в ядре сакральной библейской этики, общинности, осуществляющей свою актуализацию не циклично, а поступательно вперед – в соответствии и в направлении второго пришествия.

Вторая черта отечественной культуры, без которой не мыслится первая, – православие. Благодаря приятию монотеистической христианской традиции, ее морально-нравственных положений про изошло единение субъектов в общее культурное поле. А нюансы православной ветви религиозной традиции сыграли особую роль в становлении государственности.

Третьей доминантой отечественной культуры выступает державность – патриотическое самосознание народа, связанное с утверждением могущества страны. Сформировались также такие доминанты, как мессианство, самопожертвование, софийность, философия пассивности и страдания, надежды на чудо.

Таким образом, черты отечественной культуры сложились, имея в источнике благоприятные для человека природные условия и универсализм мировоззренческой традиции – вопрошания человеком о смысле существования.

Нюансы отечественной культурной динамики, конкретные содержания законов преемственности и прерывания традиций, нашли воплощение в продуктах отечественной культуры – явлениях, феноменах, артефактах, среди которых «палитра» цветов.

В русской культуре черный цвет символизировал и в языческий, и в христианский период отказ от мира и аскезу. Потому его предпочитали использовать либо давшие обет безбрачия и аскетизма священнослужители, либо волею судеб оставшиеся без семейного счастья люди – старые девы, вдовцы, пожилые.

Однако на необъятных просторах нашей родины обнаруживаются исключения для смыслов черного: в некоторых центральных черноземных областях этот цвет носили в качестве свадебного, обращаясь к его плодородной коннотации.

В художественных практиках – живописи, архитектуре, литературе, музыке – существуют специфические представления о значении и смыслах цвета. Традиции применения цвета формировались, прежде всего, на основе физических особенностей – возможностей восприятия человека и возможностей получения пигмента. В древнейшие времена добыть какие-то краски просто не представлялось возможным. Поэтому некоторых цветов в палитре просто не было и смыслов, соответственно, тоже.

В народной художественной культуре черный не соотносили со смертью и отказом от мира. Наоборот, триединство «красный/белый/черный» широко применялось в народных искусствах и промыслах. Черный служил акцентным цветом, маркером, выделяющим главное. Им обводили контуры, использовали как фон (лаковые поделки Палеха, Мстеры, жостовские подносы, городецкая роспись и т. д.).

Получали этот пигмент сначала с помощью «чернильных орешков», затем из сажи.

С появлением методов производства естественных и искусственных красителей у художников-живописцев сформировались каноны значимости и применимости цветов. Основными цветами в изобразительном искусстве всегда считались: красный, синий и жёлтый. Чёрный и белый – не главные, но их отсутствие невозможно: они помогали указывать на состояние наличия света и цвета.

В иконописи значение черного было негативным. Цвет служил зримым выражением мрака и тьмы, соотносился с дьяволом, антихристом, злом, преисподней и муками грешников, смертью во всех ее проявлениях. Черные глубины иконописных пещер повествовали зрителям-христианам о могильной глубине и адской пропасти. Эта сакральная смысловая наполненность была абсолютно доминирующей и довлела даже над «светской» живописью: черного старались избегать, используя вместо него темно-синий или темно- коричневый. Черные образы-детали тоже имели отрицательный подтекст: ворон служил знаком беды, а черный дрозд – эмблемой искушения. Редко, но черный цвет для иконописцев обретал не только трагическое значение – угольно-темная сфера в верхней части иконы могла означать и великую божественную тайну.

Самым известным современным живописцем, работающим с черным, стал К. Малевич (1879–1935), который создал несколько «черных квадратов» – изображений простой геометрической фигуры на белом фоне. Ни один из вариантов не был похож на другой – ни фактурой, ни оттенком черного. Сам Малевич отмечал, что цвет заложен внутри организма человека, и именно оттуда проистекают требования цветности.

Многообразие игры с видением цвета обнаруживается в другой форме художественной культуры – литературе. Особенности лингвистики цвета таковы, что писатель не называет цвета всех и вся  в своем тексте. Цветовые эпитеты – результат интуитивного художественного отбора творца. Они имеют важный выразительный функционал: смысловой (красный цвет лица – признак стыда или злости героя); описательный и эмоциональный (требующий эмотивно-чувственного отклика читателя).

Многоцветье, яркость практически всегда вызывают у читателя ощущение радости, праздничности. К приему одноцветности также прибегают для придания особой выразительности. И в том и в другом случае цвет указывает не столько на свойства внешней литературной реальности, сколько на внутренний мир персонажей, на изменения в нем. Используемые словесные обозначения цвета воздействуют на читателя так же эмоционально, как и краски художника. Более того, в литературном тексте действуют те же правила цветовых сочетаний: одни вызывают радость, другие – горе или уныние, третьи – злость.

У великих писателей, как и у живописцев, колористические средства выразительности представляют собой многоуровневые метафоры смыслов, взаимообусловленных друг другом. И нет сомнения, что, воздействуя на мышление и чувства читателя, донося свою мировоззренческую позицию, творцы нередко обращаются и к его цветовому зрению. Этим приемом пользовались: Л. Толстой, Ф. Достоевский, А. Блок, С. Есенин и другие.

А. Блок и его «Пляски смерти»:

Старый, старый сон. Из мрака
Фонари бегут – куда?
Там – лишь черная вода, Там забвенье навсегда…
Скелет, до глаз закутанный плащом,
Чего-то ищет, скалясь черным ртом… 
Живые спят. Мертвец встает из гроба. 
И в банк идет, и в суд идет, в сенат…
Чем ночь белее, тем чернее злоба,
И перья торжествующе скрипят.

У С. Есенина были свои отношения с черным и его символикой. В строках одного из последних стихотворений звучали страшные предзнаменования личной трагедии:

«Друг мой, друг мой,
Я очень и очень болен.
Сам не знаю, откуда взялась эта боль. 
То ли ветер свистит
Над пустым и безлюдным полем,
То ль, как рощу в сентябрь,
Осыпает мозги алкоголь.

Голова моя машет ушами,
Как крыльями птица.
Ей на шее ноги
Маячить больше невмочь. 
Черный человек,
Черный, черный,
Черный человек
На кровать ко мне садится,
Черный человек
Спать не дает мне всю ночь.
Черный человек!
Ты прескверный гость. 
Это слава давно
Про тебя разносится.
Я взбешен, разъярен,
И летит моя трость
Прямо к морде его,
В переносицу...
. . . . . . . . . . . . .
...Месяц умер,
Синеет в окошко рассвет. 
Ах ты, ночь!
Что ты, ночь, наковеркала?
Я в цилиндре стою.
Никого со мной нет. 
Я один...
И разбитое зеркало...»

У И. Бродского тоже есть «черные» стихотворения:

«Был черный небосвод светлей тех ног,   и слиться с темнотою он не мог».
В тот вечер возле нашего огня увидели мы черного коня.

Не помню я чернее ничего. Как уголь были ноги у него.
Он черен был, как ночь, как пустота. Он черен был от гривы до хвоста.
Но черной по-другому уж была спина его, не знавшая седла.
Недвижно он стоял. Казалось, спит. Пугала чернота его копыт.

Он черен был, не чувствовал теней. Так черен, что не делался темней. Так черен, как полуночная мгла.
Так черен, как внутри себя игла. Так черен, как деревья впереди,
как место между ребрами в груди.
Как ямка под землею, где зерно. Я думаю: внутри у нас черно.

Но все-таки чернел он на глазах! Была всего лишь полночь на часах.
Он к нам не приближался ни на шаг. В паху его царил бездонный мрак. Спина его была уж не видна.
Не оставалось светлого пятна. Глаза его белели, как щелчок. Еще страшнее был его зрачок.

Как будто был он чей-то негатив. Зачем же он, свой бег остановив, меж нами оставался до утра?
Зачем не отходил он от костра?
Зачем он черным воздухом дышал? Зачем во тьме он сучьями шуршал?
Зачем струил он черный свет из глаз?

Он всадника искал себе средь нас.  (1962 г.)

Цвета живут не только в искусстве, но и в других сферах культурного бытия. Современная политика являет специфические примеры цветовидения, равно далекие от стихийно-природного, свойственного древнему периоду культур-истории, и религиозного прочтения.

В России в 1879 г. черный был признан народовольцами из объединения «Черный передел», в начале XX в. им «вооружались» защитники самодержавия – черносотенцы из «Союза русского народа» и «Союза Михаила Архангела».

Сегодня политический черный в зоне негатива. Его предпочитают радикалы и националисты всех мастей, террористические группировки, анархисты.