Современная Россия остро нуждается в национальной идее, в сплачивающем факторе. Именно поэтому самое время вспомнить знаменитую концепцию «Москва – третий Рим», которая в свое время стала той самой «социальной скрепой», и дала мощный толчок для развития Руси.

Сейчас проблема национального самосознания стоит перед Россией как никогда остро. Старшее поколение, прожившее большую часть своей жизни в СССР, до сих пор не может принять новые ориентиры. Молодые же люди выросли в полной свободе, в том числе, и от ориентиров. Идея о том, что установки только тормозят развитие и загоняют человека в рамки, внедрилась и прижилась в сознании современного человека. 

Однако, что не говори, а потребность в национальной идее ощущается во всем: в отсутствии героев, в неспособности определить, какова наша роль в историческом процессе, в вечном поиске себя. Заметьте, что эта рефлексия характерна лишь для православного народа. Для среднестатистического европейца весь его мир замыкается на нем самом. Для русских – этого мало. 

Наверное, поэтому именно сейчас так важно еще раз исследовать историю становления нашего национально-религиозного самосознания, на примере концепции, которая однажды уже стала началом возрождения, тогда еще Руси: философии «Москва – третий Рим». 

Вообще, теория особого предназначения нации или государства для защиты веры или даже для распространения религиозного учения имеет довольно широкое распространение. Почти каждому народу присуще считать себя избранным Богом, миром, человечеством или даже историей. Подобная теократическая идея была известна еще в дохристианском мире и сформулирована пророком Даниилом: «Бог небесный воздвигнет царство, которое во веки веков не разрушится, оно сокрушит и разрушит все царства, а само будет стоять вечно». Слова пророка Даниила легли в основу национальной идеологии еврейского народа еще в библейский период и от них перешли в христианство. 

Когда римские императоры приняли христианство, предсказание Даниила окончательно утвердилось: Рим – единственная возможная империя христианского мира – является именно этим царством, обещанным Богом. Еще бы, ведь величие древнего Рима, мощный рост и обширные размеры его территории, вместившей почти все известные страны и народы, высокая степень культуры и успехи романизации породили в современниках убеждение в совершенстве и незыблемости созданного порядка (Рим — вечный город, urbs aeterna). Затем религиозным центром стал считать себя и Константинополь, присвоив себе название «второй Рим». Уже в 381 году второй Вселенский Собор постановил, что «епископ константинопольский, как епископ нового Рима, стоит по положению за епископом римским». Позже, когда римская церковь «отпала от православия», византийцы стали себя считать не только вторым Римом, но и полноправными наследниками старого Рима. Свою столицу они называли центром единственной христианской империи.

Что касается Древней Руси, то идея об особом положении русского народа в мире развивается в первый же век по принятии христианства. Тогда сложилось мнение, что, даровав русской земле православие, Господь будет требовать за это от русского народа больше, чем от других, и будет строже наказывать его за грехи. Так, в «Повести временных лет» Нестор под годом 1093 рассказывает о нашествии азиатских кочевников-половцев на русскую землю. Летописец объясняет все несчастия русской земли именно тем, что русские, будучи избраны Богом для принятия православия, часто грешат, и поэтому Господь их особо строго наказывает.

Здесь важно отметить, что в философском осмыслении русского народа с самого начала присутствует патриотизм, а смысл истории раскрывается через борьбу двух начал — Бога и дьявола, олицетворяющих силы добра и зла, света и тьмы. Уже в сочинении первого древнерусского философа — киевского митрополита Илариона (XI в.) — «Слово о Законе и Благодати...» содержатся глубокие размышления о судьбе России, о большом предназначении русского народа и русского государства в мире.

До XV века Русь считала себя покорною дочерью Константинопольского патриарха, а в византийском императоре видела верховного блюстителя общественной правды. Однако уже со второй половины XV века во взглядах русского общества произошла значительная перемена. Флорентийская уния (1439) пошатнула в самом корне авторитет греческой церкви. Обаяние Византии, как хранительницы заветов православия, исчезло, а с ним и право на главенство политическое. Русь же, после объединения разрозненных мелких уделов в большое Московское государство, свержения татарского ига, женитьбы царя Иоанна III на Софии Палеолог (племяннице и как бы наследнице последнего византийского императора) и, конечно, падения Константинополя, утвердилась в мысли о том, что «Москва - третий Рим».

Конечно, с одной стороны, мечты об особой избранности русского народа не приняли бы такой определенной и резкой формы, если бы усиление Москвы не совпало с падением Византии и Золотой Орды, и Русь не была бы окружена странами другой веры и другого культурного склада. Историческая обстановка XV века способствовала укреплению этой теории в умах русских людей. Учение о том, что Господь укрепил Русь как раз после падения Византии и сделал ее единственным и последним защитником православия, способствовала росту престижа московского государя.

С другой стороны, справедливы замечания и современного историка К.Ю. Резникова, который в своей книге «Мифы Российской истории. От Руси к Российской империи: X - XVII вв.» пишет: «Рождение идеи такого полета удивительно, ибо молодое русское государство, еще недавно платившее дань татарам, не принадлежало к числу самых богатых и многолюдных стран Европы. Не было оно и особенно боеспособным. В 1514 году литовско-польское войско разгромило русскую армию под Оршой. В 1521 году казанские и крымские татары разорили окрестности Москвы. И все-таки в начале XVI века было заявлено о мировой роли богоизбранного православного царства. За этим стоит не фантазия одинокого инока, но мироощущение образованных русских людей того времени».

В конце XV века окончательную и самую сильную формулировку концепции дает старец псковского Елеазарова монастыря Филофей в своих посланиях 1523 года — начала 1524 года. Первое было адресовано дьяку Михаилу Григорьевичу Мисюрю-Мунехину и посвящено проблемам летосчисления и астрологии. Второе же адресовано великому князю Московскому Василию III Ивановичу. В нем говорилось о правильном совершении крестного знамения, а также о проблеме распространения мужеложства. Согласно Филофею, история осуществляется лишь во взаимоотношении Бога и «избранного народа». Первые два Рима пали: прекратил свое существование «старый Рим» как центр христианского учения. «Новый», или «второй Рим», как продолжатель христианских идей — Константинополь — пал вместе с падением Византии под напором турок. «Третий Рим» — Москва — является истинным православным продолжателем христианского учения и ему «стоять вечно». Старец объясняет гибель двух Римов изменой истинной вере — православию, за что они и были подвергнуты божьей каре.

Филофей поддерживает царскую власть и утверждает ее вечность в случае сохранения приверженности православной вере. Старец ставит московского князя в один ряд с императором Константином Великим, называя последнего предком князя. Обращаясь к «благочестивому» царю, он просит его внять тому, «что все христианские царства сошлись в одно твое, что два Рима пали, а третий стоит, четвертому же не бывать».

На этой почве сложился обычай коронования московских государей, принятие царского титула и византийского герба, учреждение патриаршества, возникновение трёх легенд: о бармах и царском венце, полученных Владимиром Мономахом от византийского императора Константина Мономаха; о происхождении Рюрика от Пруса, брата римского кесаря Августа; о белом клобуке, где клобук, как символ церковной независимости, император Константин Великий вручил римскому папе Сильвестру, а преемники последнего, в сознании своего недостоинства, передали его константинопольскому патриарху. От последнего он перешёл к новгородским владыкам, а потом к московским митрополитам.

Конец XV — начало XVI вв. — это период значительного укрепления идеи самодержавия в Русском государстве. Единственная в мире истинная православная держава должна была и управляться единственным в мире истинным православным самодержцем. Свидетельством тому — стремление русских духовно-политических кругов утвердить за русским государем титул царя. И не случайно этот титул эпизодически начинает встречаться в некоторых русских внешнеполитических документах времени Правления Ивана III и Василия III, а понятие "самодержец" входит в официальный титул Василия III.

Отсюда, с XVI в., берет свое начало и идея русского религиозного миссианства, особой миссии русского царства и народа — идея «Святой Руси». Она явилась первым идеологическим оформлением национального самосознания русского народа — первым этапом и первым содержательным элементом становления такого мировоззренческого, идеологического и социально-психологического феномена, который впоследствии получит название «русская идея». Хотя духовные истоки национальной идеи следует отнести к еще более раннему периоду. В этой связи нельзя не согласиться с русским философом И.А. Ильиным, который писал: «Ее возраст есть возраст самой России».

Хочется отметить, что концепция «Москва – третий Рим» получила большое распространение и дала мощный толчок для развития Руси. Теория неоднократно воспроизводилась средствами живописи, включалась в состав храмовых росписей и других эпохальных живописных и литературных произведений. Она заставила современников поверить в силу и дух русского народа, определила историческое предназначение государства, дала ответы на все необходимые вопросы. В этой связи, совершенно справедливо утверждение исследователя концепции Владислава Петрушко, который говорил, что знаменитая формула «Москва – третий Рим» не есть нечто устаревшее и отжившее свое, поскольку касается она духовного аспекта. Сейчас, возможно, концепцию уже сложно наложить на современные реалии. Но в ней есть большой заряд, философская глубина, которая позволяет понять, чего нам так отчаянно не хватает, и о чем необходимо вспомнить сегодня, чтобы потом не было поздно.