По мере роста нестроений, взаимной агрессии и противостояний в современном мире, образ Русского государства как Третьего Рима все отчетливей включается в интеллектуальный и моральный климат наступающей новой эпохи. Как былинный герой, вставший на развилке дорог, человечество уже начинает понимать цену неправильного выбора будущего, изменить которое оно уже не сможет. 

            1.  О слабости человеческого разума

        Если сон разума рождает чудовищ, еще более страшными химерами оборачивается сон духовной и исторической памяти народов, входящей в фундамент всеобщего будущего. Попытки вообще отменить этот фундамент, основой будущего приняв изменчивые интересы и желания частных групп и индивидов, возвращает нас не к дохристианской или языческой, но к доязыческой и доисторической фазе развития, когда группы дикарей решали примитивные вопросы одного дня жизни с помощью силы и ориентируясь на свои вожделения. Если бы эти существа – их характеризует образ «обезьяны с гранатой» – имели бы ядерную бомбу и напичканную этим оружием планету, скорее всего, она прожила бы недолго. Сегодня мы только начинаем понимать, что «развитие» в рамках интересов и вожделений Власти частных групп и индивидов имеет тупиковый характер для всех – включая самих этих существ.        
       Лишь одно направление истории приводит к этому результату – ориентация на частные интересы индивида как определяющие будущее, с неумолимым делением человечества на высших хозяев всего и их рабов. При этом спаянные общими интересами олигархические элиты с человеком могут делать все: народов, отстаивающих свои ценности и будущее больше нет, как нет и принадлежащих им государств. С утратой духовной и исторической памяти народы превращаются в управляемые массы, ограниченные доисторической физиологией – без прошлого и без будущего. Они перестают быть субъектами истории и становятся расходным материалом элит в борьбе за место хозяев масс, из статуса народов переводимых в положение служебных животных.
              Это и есть развилка, перед которой стоят сегодня все народы, вглядываясь в будущее – есть ли оно у них? Или глобальные элиты сумеют все-таки превратить мир в кровавый хаос, из которого ими и будет соткана последняя Власть – постчеловеческая Власть хозяев над отформатированными миллионами (даже не миллиардами) рабов? Для последнего выбора народам понадобится духовная и историческая память. Этот момент наступил. Внутри памяти еще есть и утраченные ценности, позволяющие иметь будущее, и само будущее, далекое от идей делить мир на господ и рабов и образ Третьего Рима, который неизменно препятствовал таким планам. Идя дальше, они придут к христианству, в языческий мир внесшего образ Нового уровня истории. Последний так и не состоялся, ибо был уничтожен западными элитами еще в первом тысячелетии и утоплен в крови в эпоху Нового времени – как особо опасный для идей господства над миром и народами. Были почти уничтожены Русский проект и память о Третьем Риме, отстаивавших ценности Нового уровня истории. Однако образ Третьего Рима, в который воплотился исторический Русский проект в XVI веке, уже возвращается. Что же он собой представляет?  

             2. Христианская империя 

         Еще на заре христианского мира апостол Павел определяет особенную роль Римского государства в истории народов в качестве удерживающего – от зла и всякого беззакония. При этом, после сокрушения Первого Рима варварами в 476-м и падения Византийской империи – Второго Рима в 1453-м, духовное знамя великой христианской и самой человечной империи мира подхватывает Русское государство. Идея эта «носится в воздухе» с момента ухода Второго Рима с исторической сцены. В 1492-м митрополит Московский и всея Руси Зосима даже обозначает ее в своих «Пасхалиях», но полноценную концепцию «Москва – Третий Рим» уже позднее, в 1524-м году, формулирует старец псковского Спасо-Елеазарова монастыря Филофей, родившийся, напоминают исследователи, в год падения Второго Рима.    
        Концепция «Москва – Третий Рим» описана старцем в нескольких посланиях, в частности, в его «Послании к великому князю Василию III» (1524). В «Послании» говорится, что после падения первого и второго Рима, только в одной России остается церковь подлинной православной веры, которая «во всей поднебесной паче солнца светится», и церковь эта – «третья, новый Рим… два Рима пали, третий стоит, а четвертому не бывать».  
            Представления об особенной роли Русского государства в истории народов обретают силу уже в XI веке, концентрируясь как в исторической концепции митрополита Илариона, так и в подвижнической деятельности князя Ярослава Мудрого. Само крещение Руси князем Владимиром определяет вхождение Русского государства в поток качественно-ценностного становления мира, истории и человека. И в этом XI веке открывается, сколь мало христианские ценности интересны западной Римо-католической церкви и всей западной элите, которая, как и элита Римской церкви, нацелена исключительно на власть и личное обогащение. Последнее выражается в разрыве Римской церкви 1054 года с апостольским христианством и главными положениями христианского Никео-Цареградского собора (381 г.). 

            В XVI веке, когда старец Филофей формулирует идею Москва –Третий Рим, отличие Европы от Русского государства раскрывается наиболее отчетливо. Когда Русское государство Ивана III активно преодолевает национальную и духовную раздробленность Русского государства, погоня за богатством и властью в Европе сопровождается реками крови, с нарастанием моральной деградации и варваризацией европейских народов, с благословения Рима пользующих ложь, наветы и подлог в достижении элитами собственных целей – в том числе, касающихся России.
           Пока элиты и пропагандисты Европы выдумывают небылицы про ужасающую жестокость Ивана IV Грозного (1530–1584), за тридцать лет правления казнившего менее 4 тыс. человек¹, народы проникаются негодованием к далекому Русскому государству. Элиты молчат, что то же число людей было зверски убито приказом современника Ивана IV Грозного, короля Франции Карла IX только за одну ночь – 24 августа 1572 года², как и о том, что в это же время король Англии Генрих VIII (1491–1547) подверг повешению 72 тысячи своих подданных³, или о том, что за годы правления еще одного современника Ивана IV, испанского короля Карла V, казнено почти 100 тысяч еретиков, большая часть которых сожжена на костре⁴. 
             Незадолго до концепции Москва-Третий Рим, в Европе завершается страшная Столетняя война (1337-1453), начатая Эдуардом III английским для расширения его Власти на Нормандию, Мен, Анжу и на престол Франции; завершается война Алой и Белой розы в Англии (1455-1487) унесшая жизнь обеих сражающихся династий Йорков и Ланкастеров и их сторонников, и отдавшая престол Генриху Тюдору, чья династия и получит власть над Англией и Уэльсом на 117 лет. Впереди, пока Русское государство восстанавливается после Смуты возрождением русской монархии на троне в лице династии Романовых в 1613 году, Европу ожидает кровавая Тридцатилетняя война (1618–1648), которая затронет все страны Европы, а в Германии сопроводится немыслимыми зверствами и массовыми убийствами людей, итогом чего страна обезлюдеет, потеряв более двух третей своего населения. 
           Логика Нового уровня истории, заявленная Третьим Римом, великой духовной и моральной силой воздействующего на народы и историю, в среде сгущающегося мрака и этики возрожденного язычества становится недосягаемой и излишней. Входя в силу при Ярославе Мудром, даже в России эта логика на всю глубину понимается не сразу. Она рассеивается последующим разделением Русской земли на пять, потом на двадцать пять, потом на двести пятьдесят самостоятельных княжеств и уделов, начинающих враждовать между собой. Только при Иване III, после «стояния на Угре» (1480) и его победы над ханом Большой Орды Ахматом, только после окончания татаро-монгольского нашествия и финала печального периода раздробленности Русской земли, Россия и политическое и духовное ее самосознание начинает сосредотачиваться и восстанавливать силу для будущего. 

          Концепция Третьего Рима открывает не только новый уровень духовного единства Земли русской, которое появляется с Иваном III, уже именуемым Царем русским народом. Это учение обозначает яркий источник подлинной веры и христианской культуры и государственности, который начинает сиять среди тьмы, сгущающейся в варварской Европе, где убийцу и отравителя Александра VI Борджиа на папском престоле сменяет не менее жестокий Юлий II, потом Лев Х, с циничным посылом: «Будем наслаждаться папством, поскольку нам его Бог дал!», затем шут «всея Европы» Адриан VI и Климент VII Медичи, подстрекатель Франциска I и Карла V на итальянские войны, приведшие к невиданному разграблению Рима в 1527 году (Sacco di Roma). Как пишет Н. Тальберг в «Истории церкви»: «Папы пользовались своей духовной властью только для приобретения мирского господства и являлись не столько иерархами Церкви, сколько деспотами, попиравшими все законы нравственности и справедливости»⁵. На этом, запечатленном Босхом (1450–1516) и поражающем воображение полотне западного христианства, «Послание» старца Филофея становится глотком свежего воздуха и мощным призывом к ответственности элит за судьбы христианства и высших ценностей человека, его духа и свободы, вне которых исторический процесс приобретает черты злокачественного саморазрушения – и самого человека, и его души, и свободы.
             Концепция Третьего Рима прочно увязывается с тем, что еще до раскола Единой Апостольской церкви в XI веке Русское государство выделяется глубиной и универсальностью Русского исторического проекта. Митрополит Иларион становится одним из первых, кому еще до факта разделения церквей уже понятна его будущая антихристианская основа. В «Слове о законе и благодати» он выказывает уважение и благодарность Владимиру и Ярославу Мудрому – «наследникам небесного Царства», радеющим о высшем воплощении Руси. В «Слове» Иларион указывает взаимосвязь Ветхого Завета с Властью Закона и тупой жаждой порабощения людей и народов, и говорит о Новом уровне истории, который уже несет в себе христианство, упраздняя и человеческое, и социальное неравенство, и утверждая высшей ценностью духовную свободу человека: «Закон сменяется Благодатью, а рабство – свободой». Благодать – и есть эта высшая свобода, и поэтому в христианстве не может быть подчинения одного народа другому. Нет избранных – есть равные⁶. 
          Описывая историю человечества широким потоком духовно-ценностного совершенствования, где каждый народ самостоятельно и свободно, без внешнего насилия, приходит в культуре к истине и Богу, Иларион еще в XI веке предвосхищает доктрину Третьего Рима, как институциализацию этого процесса, воплощаемого присутствием Русского государства в истории. И величие Руси на этом пути заключается лишь в осторожной и посильной помощи и любви. Христианское воплощение Руси предполагает на этом пути создание гармоничной «симфонии» между властью, церковью и русским народом, идеалы которого воплощают Ярослав Мудрый и Владимир Святой, образ которого практически совмещается с образом Константина Великого. Ведь на этой земле Русь получила обетование от св. ап. Андрея Первозванного, за века до появления своего в мире уже связанная с образом Рима, чьим гражданином Спаситель записан навечно – согласно спискам императора Августа.  

             3. Два проекта будущего  

           В середине XI века Римская церковь выделит из поля христианских ценностей свой проект Власти над миром и народами. Он и займет непримиримую позицию к ортодоксальной (православной) церкви и станет стержнем цивилизации интересов будущего, поделенной на господ-человеков(сверхчеловеков) и рабов-недочеловеков. Проект будет утверждаться борьбой Рима с монархами Европы, войнами гвельфов и гибеллинов, крестовыми походами, разрушением чужих культур и народов с присвоением их богатств. Взятый за основу олигархией, жаждущей Власти и сбросившей опеку Римо-католицизма, проект станет основой модерна и всех его масс-идеологий, нацеленных на крушение христианского мира, его культур и ценностей. При этом Третий Рим – Русский проект цивилизации ценностей вскроет фундаментальное отличие не только от цивилизации интересов, но всего Нового завета от Ветхого – о котором писал еще митрополит Иларион. Именно поэтому Западная церковь и Западный проект в целом, на протяжении тысячелетия будет твердить о своей онтологической несовместимости с Русским государством, которое, в оценке Рима, находится на «низком уровне развития» – ведь на этом уровне невозможны ни кровавые порабощения народов, ни массовые убийства их населения, с кормлением их детьми собственных собак, ни полное уничтожение чужих цивилизаций для расширения своей Власти.    
            «Низкий уровень развития» проявлялся и в том, что если Русский проект в «латинстве» всегда видел возможность его духовного развития – почему и отношение русских людей к «латинству» являло характер любви к братьям, пусть и заблуждающимся, то отношение «латинства» к России неизменно являло плохо скрываемую или открытую ненависть, где «решение русского вопроса» подразумевало или обращение русских в рабство, или разгром Русского государства. С принятием учения о Третьем Риме, это отношение Запада становится еще явственнее, претворяясь как в планы римских папа, так и в планы светских авантюристов, например, Генриха фон Штадена (1542 –1579) по полному уничтожению России. С принятием очерченной христианской концепции Третьего Рима, Россия для Запада становилась не просто чужой, но метафизическим врагом, с которым диалог «на равных» невозможен в принципе – как между Сатаной и Богом.  
           Примечательно, что не Запад, но сами русские люди, в силу особых качеств русской души, порой отвергают сам факт этого противостояния, находя его или надуманным и несуществующим, или даже спровоцированным Россией – что и дает им повод винить в происходящем себя и свою страну. Вместе с тем западные исследователи – Дж. Глисон, Т. Пэддок, Стивен Коэн, Р. Тарас, И. Нойман, Пол Сэндерс и другие, обращавшиеся к этой теме, приходили к другим выводам. Известный швейцарский политолог и общественный деятель Ги Меттан (Guy Mettan) в 2015-м публикует объемистое исследование «Запад–Россия: тысячелетняя война» в котором, опираясь на многочисленные исследования, описывает историю ненависти к России с эпохи Карла Великого. Отметив, что в наши дни русофобия дошла до накала, когда США, бывший союзник России в мировых войнах, «прониклись к ней беспрецедентной ненавистью на государственном уровне», Ги Меттан приводит обычную шутку: «Чем западные советологи отличаются от западных китаистов? Китаисты Китай любят, а советологи Россию ненавидят»⁷. 
          В центре ненависти находится все та же концепция Третьего Рима. Именно она вызывает страх западных элит: речь идет о Власти, препятствием для которой выступает Русское государство. «Если посмотреть на современную ситуацию с высоты прошедших лет…– отмечает Ги Меттан, – то в 2015 году планы расширения Европейского союза на восток за счет Украины и Грузии после уже свершившегося присоединения Балкан, Польши и прибалтийских государств, по всем пунктам соответствуют притязаниям германских императоров – Карла Великого, Оттона I и Генриха II»⁸. По словам новозеландского профессора русской истории, Йена Грея, концепция Власти Ивана III «достигла апогея, когда русский царь объявил себя главой церкви в соответствии с доктриной универсализма, отрицающей власть папы и провозглашающей Москву Третьим Римом»⁹. Отрицание содержало в себе делегитимацию не только папской Власти, но и любой земной Власти перед высшей ценностной Властью иного уровня, что для европейцев позднего средневековья было уже непостижимо.  

           Остроту неприятия России нужно было еще привить своим народам. И в период становления идеи Третьего Рима это закономерно вылилось в тотальную дегуманизацию, то есть, обесчеловечивание – и самой России, и ее народа, и русской Власти. Польский король Сигизмунд I (1467–1548) дает западным монархам формулу, показывающую, что русский народ – не христиане, а варвары-азиаты, действующие с турками и татарами ради главной цели – уничтожения христианского мира Западной Европы¹⁰. Эта формула «работает» вплоть до XIX-XX веков, и она же определяет накал противостояния западных элит России уже в XXI столетии. Содержание не меняется; еще Н. Данилевский напоминает: Европа «очень сочувствовала крестьянскому делу, пока надеялась, что оно ввергнет Россию в нескончаемые смуты… Вешатели, кинжальщики и поджигатели становятся героями, коль скоро их гнусные поступки обращены против России. Защитники национальностей умолкают, коль скоро дело идет о защите русской народности…»¹¹.
            Между тем, разрушение христианской культуры Европы в Новое время не могло не ввергнуть ее народы в кровавые революционные потрясения и чудовищные мировые войны за глобальную Власть, ставшую главным призом на кону эпохи. Поэтому закономерным ее финалом и стал постмодерн – чистая идеология Власти, уже без примесей в виде «гуманизма» «демократии», «прав человека» и иных лживых составляющих глобального удушающего тоталитаризма. 
                  В процесс уничтожения христианских народов и культуры в ХХ веке оказалась втянута и Россия. При всем этом Третий Рим ждала иная судьба: ему довелось преодолеть кровавую эпоху и все массовые ее идеологии. В начале XXI века Третий Рим, на удивление всем, обнаружил казавшуюся утраченной способность к восстановлению ценностей и идеалов Нового уровня истории. Более того – для многих современных народов Третий Рим становится катализатором преодоления страшной эпохи и указателем направления к Новому уровню исторического процесса, который так и не состоялся в постхристианском мире Европы и уже уходящей эпохи. Третий Рим сегодня – это обращение к ценностным основам мира, истории и человека, которые на протяжении всей эпохи являлись главной мишенью ненависти западных элит.     
           Почти сразу после Филофея, учение о России, как Третьем Риме, находит себя в сердцах многих православных народов. Оно упрочивается и ширится, принимая важный и для тех времен международно-правовой статус. Оно становится основой для утверждения в России патриаршества. Учение «Москва–Третий Рим» становится частью «Уложенной грамоты об учреждении в России Патриаршего Престола», которая составляется и подписывается не только участниками Церковного собора 1589 года, на котором избирается русский патриарх. Грамота подписывается константинопольским патриархом Иеремией II, который, в связи с учением о Третьем Риме, дарует русской церкви официальную автокефалию.   
          Важным духовным расширением концепции становятся «Степенная книга» и «Четьи-Минеи», написанные в царствие Ивана IV Грозного митрополитом Макарием, где православная церковь, царский род и русская земля, как и мечтал митрополит Иларион, объединяются в единое целое. Все материалы, добросовестно собранные Макарием, включая жития святых, поучения, решения церковных соборов и исторические документы, давали понять, что осуществление на земле подлинной христианской империи есть знак восходящего пути человека в истории перед лицом Творца, являясь отражением Его замысла о человеке. Тексты книг были утверждены на церковных соборах 1547 и 1549 годов. Все они уже имели христианскую силу Третьего Рима, призванного на земле в реальных исторических условиях воплощать Русский проект христианской империи на земле.    

                   На этом фоне практической формой отношения Западного проекта к России становится война, распространяемая и на формы западной культуры и политики. В «Понятии политического» (1932) Карл Шмитт раскрывает характер войны с метафизическим врагом: «Такие войны, – пишет он, – это войны по необходимости, особенно интенсивные и бесчеловечные, ибо они, выходя за пределы политического, должны одновременно умалять врага в категориях моральных и иных и делать его бесчеловечным чудовищем, которое должно быть не только отогнано, но и окончательно уничтожено, т. е. не является более только подлежащим водворению обратно в свои пределы врагом»¹². За много столетий до того, как метафизический (или экзистенциальный) враг был описан, он уже существовал. Поэтому несмотря на склоки, нетерпимость, агрессию и взаимные войны, государства Запада охотно объединяются, если агрессия направляется на христианско-православные цивилизации: на Византию – Второй Рим или на Русское государство.
            С XI века и первого крестового похода папы Урбана II (1096) против славян Русского государства, все чаще организуются и последующие войны и крестовые походы – Ливонской конфедерации, Великого княжества Литовского и Речи Посполитой, Северные войны шведов и датчан – с подачи и благословения Римо-католический церкви. Походы на Русское государство с намерением мягкого, потом жесткого и, наконец, целиком радикального решения «русского вопроса», с патологическим упорством организуются Европой и Римо-католической церковью нескончаемой кровавой чередой вплоть до дня сегодняшнего и России XXI столетия.
             В XX-XXI веках специфика «решения русского вопроса» Западом предусматривает всегда одно и то же, ясно изложенное в ХХ веке в гитлеровском «Генеральном плане ОСТ» (27.04.1942): «Речь идет не только о разгроме (Русского) государства, – указывается в плане Третьему Рейху и совокупной Европе, – Достижение этой исторической цели никогда не означало бы полного решения проблемы… Дело заключается… в том, чтобы разгромить русских как народ»¹³.
             При патологической жадности Гитлера к «восточным землям» и «новым рабам Рейха», главным в его «восточной политике» было совсем не это. Как в устремлениях Гитлера, так и в сознании западных элит XXI века, стержневым интересом их «восточной политики» является уничтожение Третьего Рима. Именно об этом сегодня мечтают и говорят как политические «тяжеловесы» НАТО, США и Евросоюза, так и отчаянно пытающиеся заслужить их доверие карликовые государства бывшего Восточного блока: «Я полностью поддерживаю Эмманюэля Макрона, – пишет президент Латвии Э. Ринкевичс в марте 2024 года, – нам не нужно проводить красные линии для себя… Russia delenda est! (Россия должна быть разрушена)»¹⁴.
           Это свидетельствует о том, что борьба двух противоположных проектов будущего не только не завершена, но и обретает еще невиданную остроту. С учетом наличия ядерного оружия в руках людей, замкнутых на частные интересы и понятия «доисторических существ» о способах их достижения, можно предположить, что противостояние близится к финалу. И окончательной развязкой финала станет победа только одного проекта, не оставляющая другому ни шанса даже на маргинальное его продолжение. Это будет победа цивилизации ценностей, способной поставить под контроль отнюдь не частных интересов и вожделений, но ценностей качественного становления культур и народов все социотехнические аспекты будущего мира. Это будет победа, оставляющая только один вариант движения в будущее – направление выхода к Новому уровню исторического процесса. Собственно, это будет победа Нового уровня истории, сохранение, исследование и отстаивание которого исторически легло на плечи Русского государства – Третьего Рима. 

        Литература:

1. Скрынников Р.Г. Иван Грозный. М., 1975. с. 191; Альшиц Д.Н. Начало самодержавия в России. Государство Ивана Грозного. Л., 1988. с. 147.
2. Arlette Jouanna, La Saint-Barthélemy, les mystères d’un crime d’Etat, Gallimard, 2007, p. 193.
3. Осиновский И.Н. Томас Мор. М., 1974. с. 62.
4. Цит. По: Вадим Кожинов. О русском национальном сознании. М., 2004. Алгоритм, С. 172.
5. Н. Тальберг. История христианской церкви. В 2 Ч. // М., Интербук; Нью-Йорк, Астра, 1991.
6. Слово о законе и благодати митрополита Илариона // Библиотека литературы Древней Руси / РАН. ИРЛИ; СПб: Наука, 1997. Т. 1. XI—XII века. 26—61.
7. Меттан Г. Запад – Россия: тысячелетняя война // М.: Паулсен, 2016. С. 26; 31.
8. Там же, С. 162.
9. Ian Grey, «Ivan III and the Unification of Russia». New York, Collier Books, 1967. P. 39.
10. Poe M. T. «A People Born to Slavery»: Russia in Early Modern European Ethnography, 1476-1748 \\ Ithaca, N. Y. – London: Cornell University Press, 2000.  P. 21.
11. Данилевский Н. Я. Россия и Европа. // М.: Институт русской цивилизации, 2008. С. 64.
12. Шмитт Карл. Понятие политического /«Вопросы социологии», 1992, № 1. 
13. Стратегия фашистской Германии в войне против СССР // М., 1967. С. 117.
14. Президент Латвии: Россия должна быть разрушена // Коммерсантъ 15.03.2024