В воскресенье, 1-го марта 1881 года, в третьем часу дня Император Александр II с охраной из лишь шести казаков выехал в своей карете по направлению к набережной Екатерининского канала. Ехал он с развода караула гвардейских сапёров в Манеже с остановкой в Михайловском дворце для недолгого чаепития у великой княгини Екатерины Михайловны. Пробыв у своей двоюродной сестры около получаса, император вышел и, садясь один в экипаж, сказал кучеру: «Тою же дорогою – домой».
По плану Софьи Перовской метальщики бомб уже переместились на набережную канала с исходных позиций на обоих концах Малой Садовой улицы, где впустую была заложена взрывчатка в подкопе. Тимофей Михайлов, поняв, что он не в силах бросить бомбу, ушёл домой. В засаде на канале остались трое. Перовская махнула платком. По набережной канала кучер пустил лошадей полным ходом, но не успел проехать и ста сажен, как раздался оглушительный взрыв. Это бросил бомбу Николай Рысаков. Она взорвалась под задними колесами кареты, незначительно повредив ее. Из экипажа вышел целый и невредимый Император. – Схвачен ли преступник? – спросил Царь у ехавшего в санях вместе с конвоем полицмейстера Андриана Дворжицкого. Тот подтвердил арест и предложил Императору ехать во дворец. Уехал бы Царь Александр II с места покушения немедленно, остался бы жив. Однако полицейский не решился настаивать на своем, когда Царь пошёл посмотреть на схваченного на месте преступления бомбиста, назвавшегося мещанином Грязновым.
«Государь твердым голосом, изобличавшим полное спокойствие и самообладание, произнёс, взглянув в лицо задержанному: «Хорош! Что тебе нужно от меня, безбожник?» … Когда Царь услышал тревожный вопрос прибежавшего подпоручика Рудыковского: «Что с Государем?» – «Слава Богу, я уцелел, но вот…» – ответил он и при этом указал на раненых. Тогда преступник со зловеще-радостной иронией заметил: «Ещё слава ли Богу?» Император Александр II пошёл к своей карете. Полковник Андриан Дворжицкий снова стал настаивать, чтобы государь поспешил во дворец, но получил в ответ: «Хорошо, но прежде покажи мне место взрыва».
Царь подошёл к образовавшейся яме и хотел было вернуться к карете. «… Едва только Его Величество успел сделать несколько шагов по тротуару канала по направлению к экипажу, как, по показанию крестьянина Петра Павлова и фельдшера Горохова, неизвестный человек лет 30, стоявший боком, прислонясь к решетке, выждали приближение Государя на расстояние не более двух аршин, поднял руки вверх и бросил что-то к ногам Его Величества. В этот же миг (спустя не более 4–5 минут после первого взрыва) раздался новый, такой же оглушительный взрыв, взвился кверху столб из снега, мусора и осколков. … Двадцать человек, более или менее тяжело раненных, лежали у тротуара и на мостовой, некоторым из них удалось подняться, другие ползли, иные делали крайние усилия, чтобы высвободиться из-под налегших на них при падении других лиц.
Среди снега, мусора и крови виднелись остатки изорванной одежды, эполет, сабель и кровавые куски человеческого мяса». Второй террорист привёл в действие свой снаряд, бросив узелок с бомбой между собой и Императором. Бомба Игнатия Гриневицкого, чье имя было долгие годы неизвестным, смертельно ранила и самого покушавшегося, и Императора. «Вследствие раздробления обеих ног Государь опустился на землю таким образом, что скорее присел, чем упал, откинувшись корпусом назад и инстинктивно стараясь только опереться руками о землю. С головы Государя фуражка упала; разорванная в клочья шинель свалилась с плеч; размозжённые ноги были голы, из них лилась кровь струями, на бледном лице следы крови и подтёки». Искалеченного Императора Александра II увезли в дворец, где в половине четвертого он скончался. В больнице умер и цареубийца. Всего погибших при двух взрывах было четверо, ранено более 20 человек.
Успешным оказалось одиннадцатое по счету за 15 лет покушение на Царя-Освободителя, которое на этот раз организовал исполнительный комитет партии «Народная Воля». Организовали бесы, по точному выражению Фёдора Михайловича Достоевского. Император Александр Николаевич дал мощный толчок эволюционному развитию России, п о схеме Лорис-Меликова. И оно привело бы страну к полному благоденствию, не взорви революционеры свои две бомбы на набережной Екатерининского канала. Планам революционеров мешали благотворные царские реформы. Как сказал ставший позже тоже жертвой покушения премьер-министр Пётр Аркадьевич Столыпин, "Вам нужны великие потрясения, а нам нужна Великая Россия".
