Каждый праздник – знак воплощенной вечности в душе человека. Иногда и кажется – что праздники посвящены конкретным событиям: победе над врагом, личным или национальным достижениям. Однако, проходит время, и через конкретику проступает нечто иное – связь с Богом, с Отечеством, с высшими смыслами и ценностями человека – любовью, верностью, мужеством, стойкостью, жертвенностью… 

Первые годы советской власти были наполнены гордым чувством совсем Нового мира, который сам человек и создал своими рабочими руками – как домну для литься чугуна из окружающего пространства. Россия прежняя – так, по крайней мере казалось – была отправлена в вечное прошлое, вместе с Пушкиным и Львом Толстым, как этого жаждал Маяковский. 

Естественно, на свалку истории были отправлены и все «старорежимные» праздники, в особенности Рождество, рождественская елка и все связанное с этой традицией. «До сих пор вместе с кружением вокруг дерева родители стараются привить детям ростки религии – гневно писал в 1927 году журнал «Огонек», – Религиозные родители под видом «веселой елки» навязывают детям «боженьку» и другие небылицы вроде «рождественского деда». …Мы надеемся, что агитация союза безбожников окончательно сломит бессмысленный обычай. Вместо того чтобы ставить елку на крест, поставим крест на елку!».

Однако, безумие не может длиться вечно. К середине 1930-х годов по личному распоряжению И.В. Сталина из ссылок и лагерей, куда они были заключены на различные сроки, возвращаются виднейшие деятели национальной русской культуры, философии, истории, филологии, лингвистики - А.Ф. Лосев, Е.В. Тарле, С.В. Бахрушин, Ю.В. Готье, С.Б. Веселовский, Б.Д. Греков, В.В. Виноградов и многие другие. 10 февраля 1936 года в «Правде» публикуется знаковая статья, в которой говорится: «Партия всегда боролась против «Иванов, не помнящих родства», пытающихся окрасить все историческое прошлое нашей страны в сплошной черный цвет», а в ноябре 1939 года в СССР заканчивается и всякая борьба против религии и церкви примечательным постановлением Политбюро (11.11.1939) за подписью И.В. Сталина, имеющим, прямо сказать, весьма неожиданный пункт: «Указание товарища Ульянова (Ленина) от 21 мая 1919 года… «О борьбе с попами и религией» … отменить» (см.: «Наш современник», 1999, № 12, с. 223).

Возвращались и елка, и Рождество, и ёлочные игрушки, и ощущение счастья в глазах малышей, и смешанный с ароматом золотистых мандаринов запах ёлочной хвои, который они пронесут через жизнь и передадут нам, сегодняшним. Возвращалась глубинная связь с историей и той вечной и великой жаждой совершенства, которую детские глаза ловят в мистической игре ёлочных огней, и которая таинственно высекается даже в самые трагические моменты истории. Не зря образ рождественской домашней елки, как глубокая тональность романа, как фундамент прошлого и грядущего присутствует в «Белой гвардии» М. Булгакова на самых первых страницах: «всегда в конце декабря пахло хвоей, и разноцветный парафин горел на зеленых ветвях. В ответ бронзовым с гавотом, что стоят в спальне матери, а ныне Еленки, били в столовой черные стенные башенным боем». 

Петру I, скорее всего, лишь немного не хватило воображения, когда Указом 1700 года он учредил обычай украшать под Рождество хвойными ветвями только главные улицы и входы в богатые дома: «В знак того доброго начинания и нового столетнего века, – говорилось в Указе, – в царствующем граде Москве после должного благодарения к Богу и молебного пения в церкви… по большим и проезжим знатным улицам, знатным людям и у домов нарочитых духовного и мирского чину перед вороты учинить некоторые украшения от древ и ветвей сосновых, елевых и можжевеловых».   

Первая же украшенная, нарядная, праздничная елка появилась в России лишь в 1817 году. Поставила ее великая княгиня Александра Федоровна – будущая жена императора Николая I. Будучи дочерью кайзера Фридриха Вильгельма III, в ней она воплотила свои детские воспоминания о празднике, который корнями уходил в стародавние времена – возможно, туда, где единое еще племя славяногерманцев, не распавшееся до поры на племена руссов и венедов, еще осваивало, по словам британского историка Х. С. Чемберлена, просторы Западной и Восточной Европы. После 1817 года сначала в больших, а потом в провинциальных и совсем маленьких городах России появятся привычные атрибуты и признаки Рождества – праздничные разукрашенные ёлки в гостиных, рождественские подарки, призы, фейерверки. Высокий образ, на который следовало равняться в организации праздника, задавал императорский двор. 

Рождественские праздники включали Рождество, Святки, Новый год и Крещение. Это было время, когда взрослые и дети катались на коньках, на санках, устраивали маскарады и строили ледовые городки. Как правило, во дворце наряжалось сразу несколько елок – для каждого члена семьи. В имперской России ёлки украшали именно к празднику Рождества и радостно подбирали подарки для всех близких. Царская семья никогда не забывала одаривать не только близких, но и многочисленных родственников, гвардию и прислугу – вплоть до истопников и дворников. При этом сам Новый год проходил как обычный рабочий день, заканчивавшийся специальным молебном.

Вплоть до последнего Нового года в Российской империи – года 1917-го, на многочисленных столах во дворце раскладывались подарки – игрушки, украшения, наряды, книги, картины. Среди подарков были и предметы, изготовленные на Императорском фарфоровом заводе. Мальчикам и юношам, как правило, в подарки назначались солдатики, сабли и ружья, а также мундирчики их полков. Подарками одаривались и придворные; для них проводились лотереи, для которых заблаговременно готовились билетики.

Маргарита Игер, которая в доме Николая II являлась няней великих княжон Романовых, с большой теплотой вспоминает эти праздники: «Как правило, Рождество мы праздновали в Царском Селе. …Во всём дворце устанавливалось не меньше 8 ёлок. …У нас с детьми было собственная елка. Мы помещали ее в музыкальную шкатулку, исполнявшую немецкую рождественскую мелодию» (Six Years at the Russian court; by Eagar, M // New York: C. L. Bowman, 2007). В последний день года они ездили в Санкт-Петербург, где проходила большая служба в императорской домовой церкви.

Сам император любил получать от детей подарки, которые они изготовляли собственными руками. 

В Российской империи Рождество всегда предшествовало Новому году и праздновалось 25 декабря. В немалой степени для того, чтобы создать неразбериху, в январе 1918 года большевики издают декрет «О введении в Российской республике западноевропейского календаря». Вводился григорианский календарь, обгонявший прежний, юлианский календарь на 13 дней. При этом православное Рождество перенеслось на 7 января, а, кроме того, получался еще один – дополнительный «старый Новый год».

Рождественские праздники императорской семьи Николая II начинались с всенощной службы в малой дворцовой церкви. Почти всегда это был семейный праздник, куда приглашали только «своих». На самом богослужении присутствовали только сама императорская чета и их дети. Однако царская семья в узком кругу не могла остаться в рождественскую ночь. На елку приглашались все, кто сопровождал жизнь царской четы, а также няни и воспитатели детей. 

Императорское достоинство и сила духа отразились в теплоте, радушии и гостеприимстве, с какими императорская семья встречала в Тобольске свое последнее Рождество 25 декабря 1917 года. Подарки от царской семьи получили не только приближенные, но и все, кто их караулил, чтобы семья самовольно не покинула место ссылки – солдаты 1-го взвода 4-го полка. Для них семья Николая II сделала отдельную елку. В общей сложности, они поздравили в этот день более 50 человек. Дарили евангелия с закладками, расписанными Александрой Федоровной и великой княжной Марией. Потом Николай II писал в дневнике: «Посидели со стрелками со всеми сменами до 5½ час. После обеда была елка свите и всем людям… Всенощная была очень поздно… Свободные стрелки присутствовали». Скорее всего, как и ранее, Николай II просил Господа: «Благослови, Господи, Россию и нас всех миром, тишиною и благочестием!». 

Пройдут годы, за нашей спиной останутся трагические перипетии начала ХХ века, как останутся и «безбожные праздники», насильно насаждавшиеся в России, и «комсомольские рождества», и «безбожные карнавалы», и «красные коляды» и «просветительские беседы», которые могли закончиться чем угодно. Сегодня становится все понятнее: грандиозной катастрофой России утверждался Новый мировой порядок, который по позднейшему выражению З. Бжезинского, создавался «против России, за счёт России и на обломках России». Уже потом будут брошены все силы, чтобы убедить оставшихся в живых в том, что происшедшее в стране – это была воля российского народа, что это была его революция. Вместе с тем, над всеми перипетиями жизни России XX – начала XXI веков, смешиваясь с особым цветом российского неба и уже на недосягаемой для хулы высоте, неизменно присутствует спокойное достоинство императорской четы, молящейся о России в Тобольске, в свое последнее Рождество в окружении охраны. Это достоинство они не утратят до самого конца – ни самые старшие, ни самые младшие члены семьи.

Они знали, что им предстоит; они были знакомы с предсказанием монаха Авеля, они читали письмо Серафима Саровского, адресованное Николаю II, и помнили все, что услышали от Параскевы Ивановны в Дивеево в 1903 году. Потрясала ли, ужасала ли их собственная судьба? Возможно, в рождественскую ночь 1918 года они мысленно обращались к тому, что некогда звучало в Гефсиманском саду: «Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем, не как Я хочу, но как Ты» (Матф.; 26:36-46). И было еще настоящее чудо, явленное народу в самый день отречения Николая II. Именно в этот день, а именно, 2 (15) марта 1917 года, в подвале Вознесенского храма императорского села Коломенского была обнаружена, никогда и никем доселе не виданая, икона Божьей Матери – с младенцем Христом на коленях и держащая в руках царские регалии – скипетр и державу. Ее так и назвали: «Державная» – под чьим покровительством будет находиться Россия с этого самого дня – и до прекращения Великой Смуты.

Постепенное, медленное, трудное преодоление Великой Смуты начинается в 1935 году; первый шаг – та самая рождественская елка: «Следует этому неправильному осуждению елки, – высказала позицию газета «Правда» (28.12.1935), – которая является прекрасным развлечением для детей, положить конец. Комсомольцы, пионер-работники должны под Новый год устроить коллективные елки для детей. В школах, детских домах, в дворцах пионеров, в детских клубах, в детских кино и театрах — везде должна быть детская елка!».

Второй шаг –это постепенное смещение праздничной доминанты с привычного празднования Нового года к великому российскому Празднику Рождества Христова, хотя и с перенесением его даты на 7 января. Но самый главный, последний шаг в преодолении Великой Смуты – это постижение великого ценностного смыла Праздника. Это и станет прикосновением к исторической родовой сущности России и открытие горизонтов нашего национального будущего, которые пока затемнены – ведь Великая Смута еще царит во многих умах на величественных просторах нашей страны.    

Международный русский Проект «МЫ» поздравляет всех наших действительных и потенциальных участников с наступающим Новым годом и Рождеством Христовым! Счастья, радости, благоденствия, свободы духа и божественного света, которые связывают нас с этими Праздниками!